Шесть дней тянулись скрипучие телеги по шляхам и перелескам, без малого двести верст осталось позади. Старший возчик Лучина показал рукой справа за Днепром лесистые холмы:

– Вон как те валы закончатся, так, считай, до Бродов рукой подать. Сначала будет подъем, а потом все в низинку, под горку. Потом степь и перелески, а на холмике и наша крепостица будет. С одной стороны холмик речной протокой омывается, с другой – частокол. Ну, крепостицей я ее так, по старой памяти назвал, там развалины одни, а самое высокое – крест на храме, что для себя ратники поставили два года назад. Я тогда тут в последний раз и бывал. Муку привозил.

– Стойте, – подняв руку, приказал Муромец и задумчиво посмотрел вперед. – Значит, ты говоришь, что с тех холмов мы в низинку спускаться будем и нас за много верст и от Бродов и со всей окрестности видно будет?

– Так места там открытые, конечно, будет. Эх, воевода обрадуется, когда возы увидит. Им тут без припасов туго, такую ораву одной охотой да огородами не прокормишь.

Илья подозвал одного из воев и послал к Чеботку, остановить отряд и ждать его. А сам велел Лучине пересесть с телеги на запасного коня и ехать с ним. Сила полсотни своих ратников разослал во все стороны посмотреть, нет ли поблизости половцев, а сам под деревьями остался ждать Илью.

– Что стряслось, Илья Иванович? Вести худые получил? Спереди пока все тихо.

– Тихо-то тихо, да подумать надо хорошенько, прежде чем идти дальше, – ответил Муромец. – Видишь, вон те два холма, вроде как две головы рядом? Вот по склону левого мы и пойдем, там дорога лежит. С телегами больше нигде не пройти, если только лес объезжать или на берег спускаться, а там протоки, песок. А еще вокруг Бродов могут шастать половецкие дозоры, выведывать, как у воеводы Мельника дела обстоят. Вот и подумай, что будет, когда они наше войско увидят?

– Так мы же для того и приехали, чтобы от половцев защищаться, силу показать, чтобы не совались, – недоуменно проговорил Сила.

– Это ты верно говоришь, – согласился Илья. – Только на душе у меня неспокойно. Вот уже два года, как Лучина говорит, крепость в Бродах ветшает и разваливается. А тут еще мы нашумели да Итларя убили, войско половецкое побили. Еще одного хана важного, которого Киданом зовут, тоже в прошлый раз под Переславлем убили. Могли обозлиться половецкие роды и собраться нам отомстить. А ведь пройти, кроме как здесь, больше негде. Только если идти лесами на север. А там черниговскими землями до самого Курска и дальше сплошь леса. Удобнее и быстрее с войском здесь пройти, вдоль Днепра.

– Так что делать?

– Собери своих воинов, Сила. Десяток вперед нас пошли, но чтобы с двухглавого холма никому не показывались, нас ждали сторожко, притаились там. Десяток справа пусть идет да во все глаза смотрит, ушами чутко слушает, как зверь лесной. И слева десяток пошли. Остальные с нами. Очень мне не хочется, чтобы нас увидели сейчас. Говорю тебе, на душе неспокойно что-то. Если разъезды твои степняков встретят, пусть хоть одного живым привезут.

Илья с ратниками и Лучиной ехали опушкой леса, стараясь чаще углубляться в него, если было мало бурелома или лес редел на пути. У самых холмов их встретил передовой дозор. Доложили, что никого нет, следов конских не видели, веток поломанных, кустарника обитого тоже не встречали. Это значит, что и зверь лесной от людей подальше старался держаться. И олени с косулями тоже, раз ратники Мельника тут охотились.

Спешившись, Илья с Чеботком и Лучиной пошли на верх холма. Отсюда было хорошо видать во все стороны. Справа разливался Днепр, уходя к холмам до горизонта, слева леса сливались в сплошные зеленые узоры. На крутой излучине виднелась крепость с защитными стенами из вкопанных стволов и небольшой церковкой. От крепости вдоль реки тянулось небольшое село в два десятка дворов.

– Вот она, – сказал Лучина, сняв с головы шапку и перекрестившись.

– Это рыбачье село? – спросил Илья.

– Рыбаки, точно. Вон и челны привязаны, да и на воде видны подальше. Они рыбачат, огородничают, чтобы было ратникам что к столу подать. А еще струги проводят по реке торговые. Тут мелей много, так они на лодках выходят и ведут вдоль берега, где поглубже. И вешки у них там стоят, только им известные. Как разливы бывают, они отмечают, и когда Днепр мелеет, они тоже вешки ставят. Без них тут никак большим стругам не пройти. А с ними торговый люд расплачивается железом, тканями, кожами.

– А там за рекой что?

– Выселки. Только там дворов, почитай, уж больше, чем в Бродах. Молодежь отселялась, землю пахать брались, скот разводить.

– А еще где люди живут в этих местах, показать можешь?

– В лесу, верстах в десяти или, может, пятнадцати на гарях веска есть. Сеют, бортничают, мед на реке продают. Зверя пушного бьют. Может, где и еще живут, я не знаю. Воевода Мельник тут все знает.

Илья продолжал смотреть на крепость. Большое селение, вполне две-три сотни ратников вместит. Да и жилых домов там много. Видно, что стены подновляли, есть защита. Где склоны холма покруче, еще не все сделано, а где дорога идет внутрь, там стена новая, с помостами для воинов. Высокая стена, в три человеческих роста. За такой продержаться можно, если бревна дубовые ставили да водой поливали. Крепость хорошо стоит. Она и переправу в узком месте через Днепр защищает, и шлях, что к Сурожскому морю ведет. Больших степей на этом берегу нет. Перелески, по балкам низкие лесочки, промоины. А слева – так все леса да леса. В этом году не тут ли Итларь свое войско провел? Пропустили его, что ли? Ведь, если с боем прошел, тут все пожжено должно быть. Ладно, видно будет.

– Сила Михайлович, ты пошли к обозам ратника, пусть передаст мой приказ трогаться. Сам же с нашим войском останься, вместо меня. Каждую сотню в отдельном месте в лесу спрячь, и чтобы не шелохнулись, не выдали себя неосторожным звуком. Дозоры выставь подальше. И ждать меня. А я твои полсотни возьму и с обозами в Броды спущусь. Если кто и смотрит на нас, пусть видят, что нас мало, что нет никакой тут силы больше той, что у здешнего воеводы.

Со склона холма потянулись телеги в сопровождении вооруженных всадников. В крепости зазвонил тревожным набатом колокол. Илья ехал первым и видел, как на стены стали подниматься воины, как запалили дымный костер. Хорошо, значит, есть кому давать знак о приближении опасности, значит, не только животы на солнце греют. Но как же тут Итларь прошел?

Илья видел, как в селении замерла жизнь, кто был на улице, стояли и, приложив ладони ко лбу, закрываясь от солнца, разглядывали гостей. И челны на реке встали. Потом из ворот выехали несколько воинов с копьями и щитами и двинулись навстречу обозам. Илья поскакал вперед, обгоняя телеги.

– Вот так и живем, – рассказывал невысокий коренастый с сильными руками воевода Мельник. – В крепости держу две сотни. Одна часть ратников делами по хозяйству занимается, починкой, ратному делу учу потихоньку. Другая в это время спит, а третья на стенах да под стенами наготове. Чуть что – поднимутся, и глазом не успеешь моргнуть. Рыбаки, если враг подойдет, все сюда сбегутся. А мастеровые – те и вовсе в крепости живут. И кузня здесь, и кожевники, и сапожники.