— Конечно!

— Тогда не дадите ли его координаты — адрес, там, телефон?

— Отчего не дать, дам. Только вы можете его забрать от Колиного дома, — Нинель посмотрела на наручные часы, — он туда через пятнадцать минут за мной должен подъехать — так мы условились.

Следователь нажал на кнопку звонка под столом. Вошел молоденький, высокого роста, угловатый и прыщавый сержант со скошенным подбородком, делавшим его лицо похожим на ощипанный куриный зад.

— Виталя, съездишь вот по этому адресу, — следователь что-то черкнул на листке бумаги и протянул сержанту, — привезешь Городовского Романа Федоровича. Он будет там, на машине… Какой номер машины? — обратился Мальцев к Нинель.

— Почем я знаю? Я никогда не обращала внимания.

Следователь махнул рукой:

— Ты узнаешь его, Виталик. Там у подъезда будет иномарка стоять — «Фольксваген». Он единственный в городе, не ошибешься. Вот владельца его и привези или сопроводи сюда.

— Разберусь, Анатолий Иванович, — звонким голосом ответил милиционер.

— Давай — одна нога там, другая здесь. Да, и кликни мне лейтенанта Скворцова, он тут где-то по коридорам пряники жует.

— Есть!

— Надеюсь, теперь я свободна? — поднялась со стула Нинель и победоносно глянула на Николая.

— Извините, пока нет! Вам, гражданка Соловьева еще придется изложить свои показания письменно.

Нинель недовольно передернула плечами, и в этот момент в кабинете появился лейтенант — хозяин второго стола с двумя пачками печенья в руках, одна из которых была распечатана.

— Сережа, — обратился к нему Мальцев, — сопроводи гражданку Соловьеву в допросную, пусть там запишет свои показания.

— Пройдемте, гражданочка, — с готовностью ответил лейтенант и опять зарумянился, глянув на Нинель.

Лейтенант положил одну пачку печенья перед следователем, и они ушли.

Николай сник окончательно. Он сидел, понурив голову и бессильно опустив на колени руки. Теперь он и сам начал сомневаться в невиновности Ксении. В мыслях это было так, но сердце отказывалось этому верить. То, что подозрения в отношении Ксении только усилились, волновало его не так, как ставшая еще большей запутанность дела и того, что след найти жену так и не обнаружился, а на это он особенно надеялся, когда ехал сюда.

Николай закурил сигарету, и следователь пододвинул к нему пепельницу. Понимая состояние собеседника, Мальцев не тревожил его вопросами, а бесцельно шелестел бумагами на столе. Затем кому-то позвонил и дал указание найти и опросить почтальона обслуживавшего дом, где жил Дагбаев.

— Извините, Николай, но теперь вы видите сами — виновником преступления является ваша супруга, — наконец, сказал Анатолий Иванович, когда Николай закончил курить вторую сигарету подряд.

— Вы верите этой стерве? — угрюмо спросил Николай.

— Может, она и стерва, но, похоже, говорит правду. Конечно, мы будем искать подтверждения и опросим всех свидетелей… Но ведь и наш эксперт указал, что смерть наступила между пятью и шестью часами вечера, когда Нинель была уже далеко от места убийства.

— Вы докопаетесь до истины только тогда, когда найдете мою жену, если она еще жива.

— Вот мы и ищем. Вы знаете, отчего умер Дагбаев? — прищурившись, вдруг спросил Мальцев?

— Откуда? Кстати, отчего?

— Он отравился метиловым спиртом — экспертиза показала. И его обнаружили не только в желудке, он был в одном из стаканов и в самой бутылке.

— Но как же так? Когда я был у него вчера, то сам видел, как он его пил и ничего.

— А вы этим спиртом сами не угощались?

— Анатолий, разве я похож на какого-нибудь забулдыгу из подворотни, чтобы пить эту гадость? К тому же, я за рулем был, разве мог я себе такое позволить!? — возмутился Николай. — Дагбаев мне говорил, что это технический спирт, этиловый то есть. У какой-то знакомой покупал.

— Мы узнали от сожительницы Дагбаева, как ее там, — Бачуриной, адрес этой самой знакомой. У нее дома этот спирт во фляге хранился, на заводе наворовала — кладовщицей там работает. Мы за это воровство дело на нее завели. Однако спирт ее, действительно, этиловый, другого у нее не было, им детальки от грязи на производстве промывают. Дрянь, конечно, но не отрава, не метиловый. Разумеется, если выдуть пару таких бутылок спирта зараз, то свободно можно и в ящик сыграть. А метиловый — другое дело. Сто грамм хряпнул — и ты ослеп в страшных мучениях, двести — мертвяк. Сколько же выдул Дагбаев — неизвестно, бутылка была пустая, но, видимо, достаточно, поэтому долго не мучился, наверное, во сне сразу и умер. И что интересно, на бутылке и стакане обнаружены только следы его пальцев. Но ведь он ее где-то взял или ему ее кто-то принес.

— Да, это странно.

— Скажите, а чем промывает кисти от краски ваша жена? Ну, там, ацетоном или еще чем?

Николай все понял, его затрясло, он приподнялся со стула и, перегнувшись через стол, внезапно схватил Мальцева за грудки.

— Оставьте при себе ваши грязные намеки! Ищите преступника, капитан! И ищите Ксению!

В это время дверь открылась, и Николай на мгновение потерял сознание. Когда туман перед глазами рассеялся, он увидел над собой Мальцева, брызгавшему ему в лицо водой из пульверизатора для полива комнатных цветов. На другом стуле, свесив безжизненно голову на грудь, придерживаемый Романом, сидел сержант. Рома обмахивал его какой-то папкой, взятой, очевидно со стола капитана.

— Все в порядке? — спросил Николая следователь, заметив, что тот открыл глаза.

— Что тут происходит, черт побери? — в недоумении произнес Николай.

Тон его был острым и резким. Мальцев невольно распрямился.

— Что происходит? Нападение на сотрудников органов власти при исполнении — вот что происходит! Обезьянник по вас с Романом плачет, — с мрачным юмором ответил следователь.

— Очухался, Коля? — повернулся к Николаю Роман, оставив сержанта, в покое. — Да тут, знаешь, неразбериха получилась. Заходим, значит, мы с ментом сюда, а он взял и дубинкой своей резиновой по голове тебя огрел, ты и вырубился. Ну, я, недолго думая, дал ему по шее, он тоже отрубился.

На лице Романа засияла жеребячья улыбка полная невинного обаяния.

— А не сломал ли ты ему шею, парень? — сумрачно спросил капитан Романа и брызнул в лицо сержанту.

— Да не — я не сильно приложился, ничего ему не сделалось.

В это время сержант зашевелился, застонал, поднялся со стула и, приложив ладонь к затылку, посмотрел на окружающих, словно из могилы.

— Что такое, что за дела тут, Анатолий Иванович? — промямлил он, очевидно, в виду кратковременной амнезии, как и Николай, ничего не помня из того, что тут только что произошло.

— Все в порядке, Виталик. Выйди, у нас тут разговор идет.