не выспался, и спать сейчас хотел отчаянно. Однако лечь в ближайшее время, видимо, не получится, это Скрипач уже понял.

— Невероятно, — Оливия всё еще выглядела рассерженной, но Скрипач понимал: она скорее растерянна, в замешательстве. — Но чем он заболел? Как это вообще получилось?

— Слишком много выпил, поджелудочная подвела, — пожал плечами Скрипач. — У него панкреатит, придется полежать и полечиться.

— Таенн? Слишком много выпил? — медленно произнесла Оливия. — Рыжий, уж прости за подробность, но я Таенна трезвым вообще никогда не видела. И ничего у него при этом не болело, да и не могло болеть. Тем более, он же Пропащий, они вообще никогда…

Она не договорила — дверь распахнулась, и в гостиную вошел Ит. Одеться по форме он перед выходом не успел, но очки на автомате прихватил, и выглядел сейчас немного нелепо: домашний костюм, состоящая из светло-серых штанов свободного кроя, свободной же майки, босиком, но при этом — с летным поясом, и в летных же очках.

— Ветер полетел, — сообщил он сразу же. — Сказал, завтра утром доставит кого-нибудь на смену. О, Сирин, привет. Как дела?

— У меня-то в порядке, — Оливия прищурилась. — А вот к вам появилось много вопросов.

— И каких же? — с интересом спросил Ит. Положил очки на столик у входа, снял пояс, бросил на диван. Сел в кресло, и выжидательно посмотрел на Оливию.

— Что вы с ним сделали? — с вызовом произнесла та.

— Ничего. Он пил. Потом мы ушли спать, а он ночью пришел к нам, жалуясь на боль и тошноту, — спокойно ответил Ит. — Поскольку, как ты знаешь, мы всё-таки медики, как-никак, мы оказали ему помощь. Сделали заказ трансфигураторам, сняли боль, устроили в лучшей комнате в доме, и будем лечить.

— И всё?

— Да, это всё, — кивнул Ит. — А что ты хотела услышать?

— Не знаю, — Оливия, кажется, немного растерялась. — Ну… может быть…

— Слушай, честно, — вмешался Скрипач. — Мы правда не знаем, что с ним случилось, Сирин. И, поверь, нашей вины в этом нет. Сама подумай: даже если бы мы его избили палками или чем ещё, он через полчаса был бы жив-здоров, и пил бы дальше. Или нам бы навалял, по старой памяти…

Скрипач осекся. Ит выразительно глянул на него, но было уже поздно.

— Ах, да, — Оливия снова подобралась, как кошка, собирающаяся прыгнуть на воробья. — Вы с ним, кажется, знакомы. Очень интересно. Вы помните его, он помнит вас. Верно? Никто никого не помнит, но на вас это, видимо, не распространяется? Самолеты помните, друзей, где жили, и прочее. Так?

— Видимо, так, — покивал Ит.

— Помнят только Пропащие. Но вы — не они, это Грег тогда посмотрел, — уверенно сказала Оливия. — Может быть, вы объясните, что тут происходит вообще?

— Нам самим хотелось бы это знать, — хмыкнул Скрипач. — И не только это. Ты, кстати, тоже мастер конспирации, ведь так, дорогая?

Оливия отступила на шаг.

— О чем ты? — нахмурилась она.

— Я поясню, — Ит вздохнул. — Когда ты… подобрала нас, в море… Сирин, только честно — как? При всем желании ты не сумела бы затащить нас в кабину одна. Да, понятно, Берег, тут возможно многое, но не это. Тем более что ты признавалась, что не любишь и не можешь поднимать тяжести. Не хочешь рассказать, что там было на самом деле?

Оливия в мгновение ока утратила весь свой пыл. Взгляд ее стал смущенным, и, кажется… виноватым? Точно. А ещё…

— Ты чего-то боишься? — напрямую спросил Ит. — Давай договоримся, хорошо?

— О чём? — тихо спросила Оливия.

— О том, что всё, что мы сейчас скажем — и мы тебе, и ты нам — останется в этой комнате, и дальше не пойдет, — предложил Ит. — Мы пока что не можем объяснить почти ничего, но постараемся это сделать. Но ты — хотя бы этот момент можешь рассказать? Вдруг это принципиально важно? Сирин, пожалуйста. Мы очень просим. Если ты думаешь, что нас не смущает происходящее, ты ошибаешься. Смущает. Более чем.

— Ладно, — нехотя согласилась Оливия. Тяжело вздохнула, села в кресло. — Плюшевый! Ау!

— Я здесь, дорогая, — откликнулся трансфигуратор. Даже как-то излишне быстро откликнулся.

— Сделай нам всем кофе, а потом, очень тебя прошу, устранись отсюда, и не подслушивай, — попросила Оливия. — Ты, кажется, и так услышал достаточно.

— Я и увидел достаточно, тоже мне, новость, — усмехнулся тот в ответ. — Ну, знакомы они, что с того? Сирин, они не Пропащие, но, поверь, отношение к Пропащим они имеют. Поэтому, наверное, и помнят. Это Берег, тут чего только ни бывает.

— Возможно, возможно, — покивала Оливия. — Спасибо за кофе, и — пока.

* * *

— Я была одна. То есть в самолете я была одна, — Оливия отставила чашку. — Но летела я не одна.

— Мы видели только твой самолет, — возразил Скрипач. Оливия усмехнулась.

— Правильно. Рыбу заметить в разы сложнее. Крылья полупрозрачные, а брюхо у рыб белое, оно бликует, если смотреть снизу. Вам в тот момент было, видимо, очень плохо, и красный самолет вы заметили, а рыбу нет, тем более что они слегка отстали. Я всё же быстрее.

— И с кем же ты летела? — Ит отпил кофе. Хорошо. Крепкий кофе — это сейчас очень хорошо, и очень вовремя.

— Летел Тоц. На Маури, — Оливия отвернулась. — И…

— И что? — Ит нахмурилась.

— Он летел не один. С пассажиром.

— А почему пассажира не взяла ты? И почему вы летели вдвоем? — требовательно спросил Ит.

— Рыбы, как тебе отлично известно, с трудом проходят «гамму», сложнее ориентироваться. Я летела направляющей. А Тоц с пассажиром летели за мной, в арьергарде. К тому же у меня есть оружие, а у Тоца — только шест.

— А пассажир? — поторопил Скрипач.

— Ну…

— Сирин, — Ит пересел к ней поближе. — Расскажи, пожалуйста. Мы тебя очень просим.

— Они бы не влезли ко мне в кабину. Пассажир, он был… довольно крупный, и собака была тоже крупная. Вас двоих запихнуть получилось из-за того, что вы небольшие, но эти бы не поместились. Никак.