С подозрением смотрю на белую жидкость в ковше. Никогда не любил мучной квас. Пил только исключительно хлебный, такой, как когда-то, в дни моего далекого детства, продавали из больших желтых бочек на колесах. Однако из уважения погружаю в пойло губы и несколько раз двигаю кадыком, изображая глотательные движения. Передаю ковш Леденю, с показным наслаждением вытирая губы.

– Благодарствую, хозяюшка, – слегка кланяюсь тетке.

Хочу еще что-нибудь добавить, но в этот момент слышится стук ставень, и я невольно перевожу взгляд в ту сторону. На верхнем этаже терема в окно высунулась рыжая деваха. Она тоже переоделась в красное платье. На голове обод с желтой бахромой и задранным вверх позолоченным козырьком. Губы и щеки так густо намазаны чем-то красным, что сразу вспоминаются цирковые клоуны. Ей бы еще нос подкрасить, и можно выпускать на арену смешить людей.

Бросив на нас короткий взгляд, деваха опускает внушительный бюст на подоконник, подпирает правой рукой щеку и устремляет в темнеющее небо скучающий мечтательный взгляд. Типа выглянула вечерком в окошко помечтать, а гости ее ни грамма не интересуют.

– Кто таковы будете и по какой нужде в мое царствие прибыли? – комично насупив брови, нарочито громко, стукнув посохом оземь, вопрошает мужик.

– Паломники мы из дальней стороны. Идем к озеру, которое где-то здесь находится. Вот, зашли узнать дорогу.

– Какое такое озеро? – Брови мужика поднимаются домиком, на лице появляется выражение обидчивого недоумения. Высоко задрав руку, он прямо через корону чешет макушку. – А жениться?

– В каком смысле – жениться? – не понимаю я.

– Ну, ты что, жениться не хочешь?

– Хочу, – признаюсь честно, – но позже.

– Когда позже? – не отступает рыжебородый.

– Вот как все дела порешаю, невесту разыщу, так сразу и женюсь, ежели она согласна будет.

– Она согласная, – решительно заявляет обладатель короны.

– Согласная, согласная, – энергичными кивками поддерживает мужа тетка и бросает выразительный взгляд на торчащую в окне деваху, продолжающую смотреть лицом на небо, а глазами косить в нашу сторону.

Вон оно что! Похоже, меня приняли за жениха, явившегося просить руки местной царевны. И прямо в эту секунду что-то мне подсказало, что это именно та деваха, от которой сбежал Емеля. Пусть он сбежал не от нее, а от прилагающегося к ней хозяйства, но мне не надо ни того ни другого. И что делать? Как вежливо разрушить возложенные на меня надежды, не обидев царско-крестьянское семейство? Ведь откажутся показывать дорогу к озеру. А то и вовсе пошлют в другую сторону.

– И полцарства в придачу, – по-своему расценивает мою задумчивость царек.

Оборачиваюсь к Леденю – может, он что подскажет? Однако тот лишь пожимает плечами, пряча в черной бороде ехидную ухмылку.

– Понимаете, ваше царское величество, – наконец обращаюсь к мужику, – я и в мечтах не могу представить, что столь прекрасное создание… э-э-э, как, извиняюсь, ее зовут? – обращаю взор на насторожившую в нашем направлении ухо царевну.

– Ладою дык, – нетерпеливо подсказывает хозяин царства.

– Э-э, извиняюсь, Ладойдыкой?

– Дык Ладою… Тьфу… Ладою зовут.

– Ах, Ла-адою… Так это именно та самая Лада Прекрасная?! – восклицаю восхищенно.

– Какая? – вопрошает тетка.

– Та самая, – толкает жену локтем мужик. – А какая ж еще? Та самая и есть, что ни на есть прекрасная.

– К сожалению, не могу просить руки вашей дочери. – Я изображаю на лице вселенскую скорбь. – Во-первых, по причине своего худородства. Во-вторых, потому что руки прекраснейшей Лады намерен добиваться мой друг, доблестный Болтомир Заозерский, являющийся князем Мирошек с соседним хутором и мельницей, а также веси у гнилого болота, а также наследником самого Заозерского княжества.

Фух, сосватал Болтомира на одном дыхании! А что? Что-то мне подсказывает, что этот ушлый парнишка легко приобщит к череде возлюбленных эту краснощекую деваху ради такого-то хозяйства. Тем более что женившись, он автоматически получает звание царя. А если подойти к вопросу вдумчиво, то по количеству владений Болтомир уже почти на императора тянет. Жаль, недосуг ему об этом сообщить. Ну да разберусь со своими делами и отправлю его свататься к этому хозяйству… тьфу… к этой царевне.

– Где ж он, Болтомир-то этот? – нетерпеливо осведомляется рыжебородый царь.

– Нешто не слыхали? – делаю удивленное лицо.

– Чего?

– Он же разбил целый караван речных разбойников! Захватил несколько ладей с несметными сокровищами. Сейчас ведет учет добычи. Там дней на десять работы, не менее. Вы, ваше царское величество, сами понимаете: такое дело никому другому поручить нельзя.

– Не, нельзя, – соглашается царственный мужик, в глазах которого все ярче разгорается алчный огонек, – токмо самолично. Обманут иначе, обворуют.

– То-то же. В общем, ждите жениха. Как с делами разберется, так сразу и заявится. А я вот весточку от него передать явился и заодно дорогу к озеру узнать.

– Дык, может, поехать помочь? Я ж в подсчетах толк знаю. Помогу с превеликой охотой зятю-то. А?

– Ни в коем разе, – протестую я и, обведя рукой окрест, вопрошаю: – А кто за царством приглядывать будет? Кто за наведением порядка к приезду доблестного Болтомира проследит? Тут же делов непочатый край.

– А чего тут? – непонятливо оглядывается кругом мужик.

– А свинарник тут, – говорю со строгим раздражением. – Отныне все будет по-другому…

И далее царственная чета, раскрыв рты, слушает инструктаж по приобщению местного царства к цивилизации. Мол, управляться со всякой живностью надо в специально отведенных местах, дабы всякая курица, свинья ли или корова во дворе не гадила, грязь в сырую погоду не месила. И так далее, в таком же духе.

– …Тротуары замостить дубовыми досками, а в перспективе и тротуарной плиткой, и обнести поребриком. Вдоль тротуаров разбить аккуратные газончики и засеять газонной травою. Фух, ну, пока все, – заканчиваю инструктаж. – Остальные распоряжения получите уже от самого Болтомира.

Такое ощущение, что даже коровы застыли, глядя на меня в немом изумлении. Во всяком случае, мычать перестали.

– А я про подреберники не совсем уразумела, – раздается вдруг совсем рядом томный голос. – И зачем траву сеять? У нас энта трава на лугах иной раз выше меня вырастает.

Только сейчас замечаю, что позади царя, возвышаясь над ним на голову, смущенно топчется сама невеста. Невольно бросаю взгляд на окно в тереме. Пусто. А ведь только что она была там. Шустрая, однако.

Как говорится, утро вечера мудренее. Решил я таки остаться на ночь в царстве-деревеньке. Мы-то с Леденем могли отправиться в путь сразу, но не хотелось заставлять шастать ночью по лесу чернявую работницу Управу, которую царь выделил нам в сопровождающие. Тем более что возвращаться ей наверняка придется одной.