– Надо было еще шлемофон или бескозырку на него надеть, – размышляю вслух, разглядывая собственное художество. В ответ на недоуменный взгляд Болтомира, поясняю: – Теперь любой болотник проведет тебя, куда скажешь, в пределах доступных ему болот. Так что можешь мотнуться и в Мирошки, ежели там поблизости болото есть. А хоть даже и в Заозерское княжество, отца… в смысле, деда проведать.

Оценив подарок, княжич тут же предлагает отплатить за него половиной добытого янтаря или одной оболочкой от кокона. Нет, блин, иногда простоту невозможно отличить от наглости. Разве половина янтаря не является моей законной добычей? Я уже не говорю про обе оболочки. Мне, конечно, эти трофеи и даром не нужны, ибо не знаю, что с ними делать, но все же. Однако подумав, прошу Болтомира взамен оставить мне в услужение Леденя. Тот с радостью соглашается, заявив, что пристроит к мельничному делу семью хуторян, которые провожали нас в Мирошки. Вот и ладно. А то, боюсь, без моего присмотра оборотень пошлет княжича куда подальше, ибо вижу, не слишком он его жалует. А я к постоянной заботе колдуна уже привык, прямо как генерал к денщику. А чего? Кощей я или карандаш в стакане?

На заявление княжича, что отныне мельник переходит ко мне в услужение, тот лишь недоуменно хмыкнул: мол, он и доселе служил исключительно мне.

В общем, прежде чем проводить Болтомира, наказываю остающемуся на хозяйстве Леденю сообщать всем, кто бы ни появился, чтобы непременно меня дождались. Тот кивает, деловито перебирая собранные по местным полянам травы.

Мелькает мысль отвезти княжича к болоту на лягушонке, но понимаю, что я и сам пока не готов повторить экстремальные скачки. А когда вижу, с каким ужасом смотрит на приветливо квакнувшего монстра Болтомир, становится ясно, что заставить его залезть на Маркуля вряд ли получится. Приходится телепаться пешком.

– Георг, – обращается княжич, когда мы останавливаемся на краю заболоченного озера, – ты будешь мстить царевичу за гибель отца?

– Какому царевичу? – не сразу доходит до меня суть вопроса.

– Ивану, – поясняет парень.

Вона чего… Видать, княжич решил, что я завалю царевича Ивана и Василиса достанется ему на халяву. А вот пусть обломается.

– Не собираюсь я мстить Ивану, – отрицательно кручу головой, – ибо не вижу причины. Во-первых, до недавних пор я и знать не знал, что Кощей мой отец. Во-вторых, неизвестно, как он этим отцом заделался. А то, может, мне бы и самому его убить захотелось. И в-третьих, если посмотреть на обстоятельства с практической стороны, мне за обломившееся наследство в виде райского уголка Ивана еще и благодарить надо.

Пока Болтомир обдумывал услышанное, я ждал появления на его лице выражения разочарования. Однако тот неожиданно облегченно вздохнул.

– Я рад, Георг, что ты не таишь зла на Ивана, ибо если бы ты победил его, то Василиса стала бы твоей. Тогда мне пришлось бы отвоевывать ее у тебя. А я этого не хочу, друже Георг.

Лишь в последний момент захлопываю рот, не позволив вырваться словам, что мне его Василиса и даром не нужна, и я бы подарил ее ему совершенно бесплатно и тем более без всяких поединков. Парень наверняка обиделся бы на подобное пренебрежительное отношение к своей возлюбленной.

Поспешно вызываю болотника и прощаюсь с Болтомиром, наказав, если что, обращаться. После того как княжич, шлепая по воде вслед за плывущей кочкой, скрывается в поднявшемся туманном мареве, направляюсь домой.

Прежде чем спуститься в ущелье, решаюсь на эксперимент. Пронзительно свистнув, кричу:

– Маркуль, ко мне!

И надо же, монстр выползает из пещеры, неуклюже ковыляя, достигает края ущелья и стремительно взмывает ввысь. В следующее мгновение я понимаю, что сейчас эта туша шлепнется на меня, и, ни секунды не размышляя о собственном бессмертии, разворачиваюсь, чтобы нырнуть в сторону. Прыжок – и меня на лету подхватывает выметнувшийся из зубастой пасти лягушонка стремительный язык. Шмяк! Маркуль приземляется на каменистый грунт. Плюх! Я падаю в седло на лягушачьем затылке, в котором еще осталась лужица озерной воды. Все, зарекаюсь в дальнейшем экспериментировать с этим земноводным чудовищем!

– Куа-а? – радостно осведомляется Маркуль.

– Домой, – разочаровываю его.

Печально курлыкнув, монстр взвивается в прыжке, выбрасывая меня, не успевшего схватиться за рога, из седла.

– Ё-о-о, твоё, моё-о-о! – ору, подхваченный стремительным языком в момент падения в пропасть.

Ворона замечаю сразу, как только поднимаюсь в долину. Нахохлившись, тот сидит возле крыльца и даже клювом не ведет на задранный трубой хвост пробегающего мимо Василия. По печальному виду подопечного Яги понимаю, что ее нет, и ждать вряд ли стоит. Однако все же спрашиваю шинкующего какой-то корнеплод Леденя:

– Кроме пернатого, никто не прилетал?

Тот отрицательно мотает головой, зачерпывает деревянной ложкой нечто из глиняного горшка, прищуривается, оценивая вкус, подсыпает туда щепотку чего-то, похожего на золу, и снова продолжает шинковать овощ.

Сажусь на ступеньку крыльца и обращаюсь к ворону:

– Пернатый, ты знаешь, где находится твоя хозяйка?

– Кур-р-р, – бурчит тот, переступая лапами, поворачивает клюв в мою сторону, и неожиданно в моей голове возникает видение поросшей лесом двугорбой горы. Изображение наплывает, увеличиваясь, и вот уже различим мрачный зев пещеры, перегороженный то ли решеткой, то ли толстой сетью. Подробнее рассмотреть не удается, ибо видение блекнет и исчезает.

– Да ты, брат, телепат, – выражаю восхищение Карлуше. – Чего ж раньше-то молчал?

В ответ пернатый только цокает клювом.

– Так Яга жива-здорова?

– Кур-р-р! – И в моей голове возникает новое видение. На этот раз передо мной лицо рыжей колдуньи. Ее глаза закрыты, но здоровый румянец на щеках говорит о том, что женщина жива и всего лишь спит.

– А где Леший, знаешь?

– Кур-р-р! – Снова двугорбая гора, пещера и лицо спящего блондина.

– Не понял! Они там что, вдвоем спят? Чего цокаешь? По-человечески сказать не можешь?

Ворон вдруг хватает меня клювом за рукав и куда-то тянет. Встаю и послушно иду за ним. Он отпускает меня и бежит, взмахивая огромными крыльями, словно собирается взлететь. Поворачивает голову, видит, что я стою на месте, останавливается сам и разочарованно каркает.

– Не пойму я что-то тебя, – с искренним недоумением развожу руками.

Карлуша вразвалочку подходит, курлыкает, и я будто бы с большой высоты вижу проплывающий внизу бескрайний лес и приближающуюся все ту же двугорбую гору.

Ну извини, брат, я летать не умею ни в ступе, ни на метле, ни на параплане. Но за наводку спасибо. Как только узнаю, в какой стороне эта гора находится, непременно туда отправлюсь.

Карлуша разочарованно цокает и вновь замирает нахохлившись.