— Да мы и так уже говорим. Ты послал за мной киллеров. Сначала в Италию. Потом они приперлись ко мне домой в Мэриленд. Стреляли в моих ребят. А потом возникли в Вашингтоне, меня искали. Это потому, что я, как ты полагаешь, трепло и хвастун, да? Это ты трепло и хвастун, Младший! И это тебя надо уделать!

— Послушай, Салливан…

— Это ты послушай, ублюдок. Ты меня послушай, Младший! Тебе сейчас доставят посылку — в твою крепость. Посмотри внимательно, что там внутри. И учти: я скоро приду за тобой! Тебе меня не остановить. Ничто меня теперь не остановит. И никто. Я же чокнутый, верно? Не надо забывать об этом. Я самый чокнутый из всех чокнутых уродов, какие тебе только встречались или о которых ты слышал. И мы с тобой обязательно встретимся снова. — И Мясник отключил связь.

Маджоне набросил купальный халат, потом вышел на лужайку перед домом. Он не верил собственным глазам: посылку доставила служба «Федерал экспресс»!

А это означало, что свихнувшийся Салливан, возможно, прямо сейчас наблюдает за домом. Возможно такое?

— Винсент! Марио! Тащите свои задницы сюда, живо! — крикнул он своим телохранителям, которые тут же выскочили из кухни с сандвичами в руках.

Он велел одному из них вскрыть посылку — вне дома, возле бассейна.

Через несколько минут нервного ожидания охранник крикнул:

— Это фотографии, мистер Маджоне. Правда, не совсем в стиле рекламы фирмы «Кодак»…

— Кажется, мы нашли его, мой милый!

Моя пациентка, учительница Эмили Корро, как раз собиралась уходить, (хотелось бы надеяться, теперь с более высокой самооценкой), когда по мобильнику мне позвонил Сэмпсон. Большой Джон редко бывает в таком возбужденном состоянии, так что, видимо, произошло нечто чрезвычайное.

А оно и впрямь произошло.

В тот же день мы с ним прибыли в район Флэтлэндс в Бруклине. И отправились разыскивать местную таверну под названием «У Томми Макгоуи».

Чистенькая и аккуратная закусочная была почти пуста. Там были только мощный бармен-ирландец и маленький, но крепко сбитый человечек лет сорока — он сидел в самом конце хорошо отполированной стойки. Его звали Энтони Муллино, и работал он художником-графиком на Манхэттене. В прошлом — лучший друг Майкла Салливана.

Мы сели так, что Муллино оказался между нами.

— Очень мило, — сказал он и улыбнулся. — Эй, ребята, я ведь вовсе не собираюсь от вас бежать. Я пришел сюда по собственной доброй воле. Просьба не забывать об этом. Да у меня дядьки — здешние копы. Можете проверить, если хотите.

— Уже проверили, — сказал Сэмпсон. — Один в отставке, живет в Мертл-Бич; второй временно отстранен от службы.

— Ха, значит, я уже набрал пятьсот очков! Неплохо. Поможет мне остаться в высшей лиге.

Мы с Сэмпсоном представились. Муллино попытался вспомнить, откуда ему знакомо лицо Джона, но не смог. Он сообщил нам, что внимательно следил за расследованием дела о главе русской мафии по кличке Волк, в котором я принимал участие, работая в Бюро, и которое проходило именно здесь, в Нью-Йорке.

— Я о вас в каком-то журнале читал, — сказал он. — Не помню в каком.

— В «Эсквайре», — напомнил я. — Лично я эту статью не видел.

Муллино понял намек и засмеялся — его смех был похож на кашель.

— Ну так как вы докопались — насчет меня и Салли? Это же так давно было. Древняя история.

Сэмпсон рассказал ему кое-что из того, что нам было известно — что ФБР прослушивало разговоры в клубе, членом которого был Джон Маджоне. Что Маджоне заказал Салливана, скорее всего по причине не совсем пристойных методов, которые тот использовал; и что Мясник нанес ответный удар.

— Агенты Бюро поспрашивали народ в округе, вот ваше имя и всплыло, — добавил он.

Муллино не стал дожидаться, пока Сэмпсон закончит. Я заметил, что, когда он говорил, руки у него все время двигались.

— Точно, клуб на Бенсонхерст. Вы там бывали? Старый итальянский квартал. Дома двухэтажные, внизу магазины, сами знаете. Знавал и лучшие времена, но все еще вполне приличный. Мы с Салли выросли неподалеку. А каким боком я теперь имею к этому отношение? Что-то никак не соображу, я ведь Майка сто лет не видел.

— Из досье ФБР мы узнали, что вы его друг. Это так?

Муллино покачал головой:

— Когда мы были мальчишками, то вроде как дружили. Но это было давно, ребята.

— Вы оставались друзьями, и когда вам перевалило за двадцать. И он все еще поддерживает с вами связь. Такую мы получили информацию.

— Ага, поздравительные открытки на Рождество, — сообразил Муллино и засмеялся. — Можно было догадаться. Салли — человек сложный, совершенно непредсказуемый. Вдруг возьмет да и пришлет открытку на праздник. А что? У меня неприятности? Да или нет?

— Нам известно, что вы связаны с мафией, мистер Муллино, — заявил Сэмпсон.

— Приятно это слышать, потому что я с ними не связан. И никогда не был связан. И вообще, мне уже надоело все это дерьмо, которое все время льют на нас, итальянцев. «Бада бинг»[24]и прочая дрянь в том же роде. Конечно, у нас многие так считают. И знаете почему? Да потому, что такое по телику все время показывают.

— Ну так расскажите нам о Майкле Салливане, — предложил я. — Мы хотим знать все, что вам о нем известно. Пусть даже это старые истории.

Энтони Муллино заказал себе еще рюмку. И начал рассказывать:

— Расскажу вам об одной занятной штуке. История такая. В младших классах я был как бы защитником Майка и помогал ему. Объяснял ему про непорочное зачатие и всякое такое. Прямо Ирландское христианское братство. В нашей округе нужно было обладать очень приличным чувством юмора, чтобы не попадать каждый день в драки. А у Салливана в те времена его было не слишком много, чувства юмора. И он смертельно боялся, что ему выбьют передние зубы. Он мог бы однажды стать кинозвездой или кем-то в этом роде. Богом клянусь, чистая правда! Правда! Его папаша и мамаша клали свои вставные челюсти на ночь в стакан с водой.

Далее Муллино рассказал, как Салливан изменился, когда они были в старших классах.

— Он стал грубым, крутым, злобным и гнусным, как змея. Но чувство юмора к тому времени у него развилось неплохое. Неплохое для ирландского парня, конечно. — Он придвинулся поближе к стойке и понизил голос: — В девятом классе он убил одного парня. Его звали Ник Фрателло. Тот работал в писчебумажном магазине, газетами торговал. И с букмекерами водился. Он все время колотил Майка, все время яйца ему отбивал. Без всякой причины. Вот Салли его и убил, порезал — резаком для картона. Про это прознала мафия. Сам Маджоне. Маджоне-старший, я его имею в виду.