Что-то я про такого не слыхал, — пожал плечамиПетька. — Это надо же, Юрий Долгорукий! Кажется, у наших соседей со вкусом— полная лажа!

Ты о чем, Петенька? — не поняла Светлана Петровна.

Ну, они же вроде эти… менеджеры… Они должны своим подопечнымпридумывать все — имидж, псевдоним… А у них Арина Родионова и Юрий Долгорукий!

Арина Родионовна? — удивился отец. — Она кто,сказительница?

Не Родионовна, а Родионова! Арина Родионова! И несказительница, а просто певичка. Два притопа, три прихлопа! «Ты подарил мнежелтые розы, от них в хозяйстве подохли козы!»

Отец расхохотался.

Признайся, ты это сам сочинил?

Признаюсь, но…

Но ты недалеко ушел от оригинала?

Вот именно!

После ужина отец уселся у телевизора, Светлана Петровна ушлак соседке с пятого этажа смотреть новую мебель, а Петька вышел на площадку.Прислушался. Все было тихо. Тогда он решительно позвонил в дверь соседям.Открыл ему Максим Николаевич.

А, сосед! — приветствовал он Петьку. — Заходи,заходи!

А Эдуард Николаевич дома?

Нету его. Скоро приедет. А у тебя к нему дело?

Вообще-то да… Понимаете, мы тут случайно встретились вгороде, так я хотел попросить, чтобы…

Чтобы он не говорил твоей маме про эту встречу?

Да! Как вы догадались?

Ну, это несложно! — засмеялся Максим Николаевич. —Я и сам когда-то школу прогуливал! Не бойся, Эдик просто из мужскойсолидарности тебя никогда не выдаст! Между прочим, он говорил мне, что ты наскритиковал за Арину Родионову! И, кстати, правильно!

А мама говорит, что сегодня в лифте с Юрием Долгорукимехала! Тоже не слабо!

Видишь ли, это не псевдоним! Это его настоящие имя ифамилия, и он ни за что их менять не хочет! Не понимает человек, что глупокривляться на эстраде, будучи Юрием Долгоруким. Но публике нравится: имкажется, что это такой классный прикол!

Ну, тогда я пойду? — спросил Петька, незаметно выбросивиз кармана брюк сложенный в несколько раз лист бумаги. — Ой, что это? Этоваше? — вежливо осведомился Петька, наклоняясь и подавая МаксимуНиколаевичу бумажку.

Дай-ка я погляжу!

Максим Николаевич взял у Петьки из рук бумагу и развернулее. Петька не сводил с него глаз. Максим Николаевич недоуменно поднял брови.

Что это? Может, это твое?

Мое? Нет! Это вот тут валялось!

Странно, схема какая-то… Нет, первый раз вижу! Наверное,кто-то из клиентов выронил… Положу вот тут, может, кто-то спохватится?

«Да он же гениальный актер! — подумал Петька. —Непонятно, почему он не остался на сцене. Сыграно так, что комар носа неподточит!» И если бы Петька сам не обнаружил эту схему среди бумаг братьев, онбы решил, что Максим и вправду видит ее впервые в жизни. Ни один мускул на еголице не дрогнул, ни на секунду не промелькнуло в глазах смятение! И ведь когдаукрали схему, было то же самое!

Петька простился с Максимом Николаевичем и вернулся к себе.Да, история! Он так рассчитывал, что подловит Максима… А может, он и впрямь невиноват? Что за глупости! Схема была уже не просто схемой, они по ней нашлиЛену! Петька глубоко задумался. Его раздражала невозможность сунуться наЛенинский! Одному ему там, конечно, будет сложно, ведь тетка в голубом плащезнает его в лицо… И все же, какой толк сидеть всем и ждать, неужели Стае сДенисом в случае чего не справятся? Но тут ему в голову пришла одна мысль, и ондаже засмеялся от удовольствия. И немедленно позвонил Крузенштерну. Тотудивился.

Квитко, ты чего?

Слушай, Крузейро, ты в состоянии завтра прогулять?

Какой урок?

— Все!

Зачем?

Очень нужна твоя помощь!

В чем дело? Какая помощь?

— Не могу объяснить по телефону! Но есть одно оченьважное дело, и без тебя мне не справиться!

Игорь почувствовал себя польщенным. К Петьке Квитко онотносился с уважением.

Ладно, если поможешь с геометрией!

Запростяк! Считай, что договорились! И еще помогу тебе найтиту книжку!

Отлэ! Когда встречаемся и где?

У метро, в полвосьмого!

Почему так рано?

А тебе слабо рано встать?

Да нет, я просто спросил. А куда поедем-то?

На Ленинский!

Ладно, договорились, буду минута в минуту!

Тогда пока, Крузейро!

Пока, Квитко!

Затем Петька позвонил Даше. Трубку взяла АлександраПавловна.

Тетя Саша, здрасьте!

Петруша! Здравствуй, дорогой! Давно я тебя не видела! Тебекого — Дашу или Стасика?

Если можно, Дашу!

Можно! Даша! Тебя к телефону. Петя!

Петька, что-нибудь случилось?

Да нет, просто я хотел предупредить, что завтра в школу неприду. Зуб болит, просто сил нет. Пойду с мамой к врачу.

— И давно болит? — поинтересовалась Даша, ни намиг не поверившая старому другу. Она слишком хорошо его знала.

Да нет, я еще когда у тебя был, он начал побаливать, но несильно, а после ужина так разболелся, так разболелся! Я надеюсь, мне еговыдернут — и дело с концом. А после я к вам присоединюсь!

И какой зуб болит: верхний или нижний? Передний или задний?

Задний, нижний!

Никто тебе его рвать не будет! Пломбу поставят — и дело сконцом!

Да пусть делают, что хотят, лишь бы не болел!

Петька, — понизила голос Даша, — ты зачем врешьсвоим ребятам?

Я? Вру?

Как сивый мерин! А то я тебя не знаю! Небось на Ленинскийсобрался? Свербит?

Да ты что, Лавря! Ей-богу, зуб болит! — стоял на своемПетька, с восторгом думая о том, как хорошо его знает Лавря.

Петька, признайся, я, честное слово, ничего никому не скажу,но просто мне будет спокойнее, если я знаю, где ты. Чтобы в случае чего…

Ладно, твоя взяла!

Петька, но как же ты один?

А я не один! Я с Крузом!

С кем? — поперхнулась от изумления Даша. — СКрузом? А при чем тут Круз?

Он мне пригодится, а сам ни во что не врубится, он жедуболом! Будет делать все, что я скажу!

А он согласится?

Уже согласился.

Ну, ты даешь! Петь, только уж ты поосторожнее…