– Я тебе помогу. Мы приготовим его вместе, – пообещала Белль, направляясь к раковине.

– Готовка. Чтение. Есть что-то, что ты не умеешь делать?

Белль ухватила Чудовище за толстую лапу и макнула в воду.

– О да, я настоящая богиня домашнего хозяйства, – лукаво сказала она. – Видел бы ты, как я делаюсь невидимкой и хожу по воде. Давай-ка найдем тебе фартук.

По правде говоря, можно было бы и не прикрывать потрепанную одежду и густой мех Чудовища. И все же Белль повязала ему на шею скатерть, стараясь отрешиться от мысли, что та напоминает гигантский слюнявчик.

«Вообще-то, если добавить сюда кожаные ремни, Чудовище вполне сошло бы за Гефеста или одного из титанов, помогавших богу в его кузнице на Олимпе».

Вот только они собираются готовить рататуй, а не ковать мечи для героев.

– А еще гречневые блины, пирог с луком и курица... в винном соусе, – задумчиво добавила она, глядя на часы. К счастью, кухонные часы не разговаривали. – Мы не успеем приготовить настоящую курицу в вине или мясное рагу. О-о-о, и тарт-татен на десерт!

Чудовище скептически шевельнуло бровями.

Белль повернулась к плите и сказала извиняющимся тоном:

– Кажется... нам придется прибегнуть к вашим услугам. Здесь нет другой печи.

– Мои умения к вашим услугам, мадемуазель, – сказала та басом, склоняя трубу. Очевидно, до превращения печь была шеф-поваром. – Но только один раз: обычно я никому не позволяю вторгаться в свою епархию.

– Кроме тех случаев, когда ты слишком пьян и того и гляди сожжешь сам себя! – выкрикнул кто-то из кладовки.

– А МОЖЕТ, ЭТО Я ИЗ-ЗА ТЕБЯ ПЬЮ! – отрезал повар-печь. – ИЗ-ЗА ТЕБЯ И ТВОЕГО ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ТМИНОМ!

– Вот и славно, – быстро сказала Белль. – Чудовище, ты пока можешь почистить яблоки.

Она полагала, что управляться с опасными острыми ножами ему понравится больше, чем долго и нудно вымешивать тесто. В самом деле, Чудовище с готовностью схватилось за нож. Увы, тот оказался слишком мал для огромной лапищи, которая, хоть и была пятипалой, не могла сравниться в гибкости и ловкости с человеческой кистью.

Зажав яблоко в одной лапе, а нож в другой, Чудовище принялось снимать с плодов шкурку так, будто обстругивало веточку. Очевидно, когда-то оно любило это занятие.

Однако спустя два с половиной яблока и три пореза – которые оно попыталось скрыть от Белль, – Чудовище сдалось и с такой силой метнуло нож на стол, что тот почти по рукоятку вонзился в деревянную столешницу.

– Бесполезно! – прорычало оно. – Нож слишком маленький. Яблоки слишком мягкие. У меня не получается.

– Хорошо... – сказала Белль, глубоко вздохнув. – Тогда попробуй месить тесто. Это весело!

Она выбрала самую большую миску и попыталась на глазок положить туда верное количество ингредиентов. Чудовищу очень понравилось растирать муку с маслом: его здоровенные неуклюжие лапы отлично для этого подходили. И тесто с когтей оно слизывало, только когда Белль отворачивалась.

Они работали в дружеском молчании.

Интересно, как бы сложилась жизнь, если бы в детстве рядом с ней была мать. Они могли бы вот так же готовить вдвоем, возможно, даже повязывали бы головы одинаковыми косынками...

Конечно, ей приходилось готовить вместе с отцом, но что, если с мамой все было бы по-другому? Или так же?

– Значит... любой, кто... не родился принцем... умеет это делать? – спросило Чудовище, прерывая молчание.

– Более или менее, – ответила Белль, пожимая плечами. – Мой отец умеет. Девочек, наверное, учат готовить больше, нежели мальчиков... но большинство людей могут сами о себе позаботиться.

– Потому что вы выходите замуж и готовите для мужей, – блеснуло познаниями Чудовище – видимо, почерпнуло эту глубокую мысль в какой-то книге. «Экскурс в жизнь селян. Издание для испорченных принцев».

– Точно. Да. Готовим для мужей. – Белль от души замахнулась и одним ударом отделила куриную ножку от тушки. – Милые женушки.

У Чудовища округлились глаза, оно не отрываясь смотрело на расчленяемую курицу.

– Что... что я такого сказал?

– Ой, ничего особенного... – вздохнула Белль. – Я не хочу быть «милой женушкой». Я хочу приключений, хочу... сама стать героиней истории. Вот только окружающие хотят, чтобы я вышла замуж, слушалась мужа, родила семерых-восьмерых детей, стирала его носки... ТВОИ НОСКИ ВОНЯЮТ, ГАСТОН!

Она размахнулась и отхватила вторую ножку.

Если бы ее мать была где-то неподалеку, приехала бы она на свадьбу дочери? Превратила бы всех гостей в свиней за то, что осмелились нарушить покой ее дочурки?

– Гастон? Это тот... охотник, о котором ты недавно говорила? – кротко поинтересовалось Чудовище.

– Это любитель устраивать засады на невест. Жених – любитель сюрпризов. Чурбан неотесанный, вот он кто. – Тут Белль осеклась. Чурбан неотесанный.

А ведь это правда – почему она раньше об этом не подумала?

Нанимать оркестр, заказывать торт, устраивать свадьбу-сюрприз не нормально и не романтично. Особенно принимая во внимание тот факт, что она никогда не отвечала Гастону взаимностью – чего он, похоже, совершенно не замечал. Вся эта выходка – полный ужас и дикость. И в каком-то смысле этот поступок не далеко ушел от заточения в темнице человека, случайно вторгшегося в ваш дом.

– В городе Гастон важная персона, – сказала она более спокойным тоном и отложила нож. – Все мечтают выйти за него замуж. Он высокий, красивый, сильный, отлично стреляет, у него удивительные синие глаза, он всегда душа компании...

Чудовище на секунду перестало месить тесто и посмотрело на девушку. Белль увидела, что морда у него испачкана в муке. Чудовище, проследив за ее взглядом, осторожно слизнуло муку длинным розовым языком.

Белль только покачала головой и возвела глаза к потолку.

– Но если... – смущенно проговорило Чудовище, – если он такой... красивый и идеальный, что все хотят выйти за него замуж, почему он не женится на ком-нибудь другом? На девушке, которая захочет за него выйти?

Белль улыбнулась, покраснела и отвернулась обратно к курице.

– Это прозвучит ужасно тщеславно, но он полагает, будто я самая красивая девушка в городе. Ему нужна не я... он, знаешь ли, просто хочет заполучить «красивейшую девушку в городе». Думает, что достоин этого, раз он самый красивый парень в городе.

Чудовище посмотрело на свои огромные уродливые лапы, перепачканные в муке, потом снова на Белль.

– Ты... красивая, – проговорило оно угрюмо. – Так почему бы тебе не выйти замуж за самого красивого парня? Разве ты не достойна лучшего?

– Кажется, кое-кто совсем меня не слушал. – Белль подбоченилась, но осторожно, дабы не испачкать платье. – Он тупой, невежественный, эгоистичный, убивает животных ради забавы, шумный, совершенно не любит читать...