делать добро, в колонии прокаженных, думать о других, жизнь дается нам только раз. Но я вижу ее, такую бледную, и говорю все это впустую.

Я говорила по телефону с Кейт, она сказала мне, что Шарлотта должна работать с Жаком. Разговариваю с Жаком, он спокоен, как всегда, не драматизирует. Ее проблему это не решит, говорит он, но работать надо. Есть фильм Моки, но Шарлотта его не любит. Не так много людей, которыми она восхищается, может, один или два, и Вуди Аллен. Она права. Вчера, когда я вернулась в больницу, она плакала, она все еще надеялась увидеть Х. Приходила Жаклин, и Изабель тоже. Ее это порадовало. Вполне естественно, что она грустит, когда она со мной. Как в тот раз, когда ей удаляли гланды, я подарила ей красный велосипед, а она со мной не разговаривала, отвернулась, это я помню[136]. Но я с ней, она спокойная, не смотрит на меня с подозрением, как днем раньше, во всяком случае, мне так кажется. Я не успеваю вовремя забрать Лу, Шарлотта звонит ей в школу. Я собираю вещи Шарлотты, чтобы в больнице было не так уныло. Ночная рубашка. Возвращаюсь к ней в 10 часов вечера. Я знаю коридор наизусть. Выглядит она чуть получше. Вчера она была такая грустная. Я звонила человеку из «Эр Франс», узнавала, можно ли вписать Лулу в паспорт Сержа, он мне перезвонил. Да, это несложно, делается за двадцать четыре часа. Звоню Сержу, он говорит, что в самолете нет места. Но я чувствую, что у него главным образом нет ни малейшего желания. Я сержусь. Шарлотте это пошло бы на пользу. Он говорит мне, что ему грустно и что ему дают другие лекарства, потому что эта история с Шарлоттой его пришибла. Я его слегка ругаю. Говорю ему, что он с места не сдвинулся, разве что выходил еды купить в drugstore, когда я пришла рассказать ему, где Шарлотта, осторожно, чтобы он не испугался, чтобы ничего ему в голову не взбрело. Он рассказывает мне про то место, куда хочет поехать. Я ему говорю, что знаю! Что я сама звонила женщине, которая рядом с ним, что мы поговорили про желтую лихорадку, про прививки и про визы. Я так устала все повторять. Мне кажется, он заторможенный, меня раздражает, что он ничего не помнит. В конце концов, он едет в пятницу с Шарлоттой. Надо сказать, он был потрясен. Бельгити[137] позвонил мне в час ночи, во вторник после звонка в Божон Сержа, который попросил его узнать все про американский госпиталь, где лечат Шарлотту. Я сказала Бельгити все: номер коммутатора, как связаться с Шарлоттой и что Серж ничего не помнит[138]. Теперь Шарлотта и Серж на Барбадосе. Я получила от них факсы, очень смешные: Сержа не пустили в ресторан в джинсах.

* * *

Без даты

Шарлотта и Серж на Барбадосе[139]. Я получила факсы, это смешно. Сержа не пустили в ресторан в джинсах, номер у него желтый. Шарлотта хлопочет, как мама. Впрочем, она сказала врачу: «Это не мой отец, это мой ребенок». Словом, веселые каникулы – и вдруг все изменилось. У Сержа были проблемы, я сказала Шарлотте: «Позвони врачу, антибиотики – и за неделю все пройдет». И вот на моем автоответчике сообщение, Шарлотта шепчет, 11 часов вечера, Серж уснул. «Врач сказал, что у папы рак». Бедная перепуганная Шарлотта, на которую это внезапно свалилось. Теперь она будет так же бояться, как я. Звоню Жаклин, она приходит в полную растерянность. В конечном счете и она тоже ни о чем не догадывалась. Знала только я, потому что три недели назад спросила: «Ты будешь оперировать Сержа?» Я задала глупый вопрос – была ли в первый раз опухоль доброкачественной. Врач сказал мне, что она была подозрительной, я поняла и до того испугалась, что попыталась устроить так, чтобы Шарлотта поехала с ним, а не с нами. Она выбрала нас, а я не могла ей сказать, чувствовала себя не вправе. Серж, милый, береги себя.

* * *

10 января, остров Маврикий

Через пять дней начнется война. Что мы здесь делаем, у меня было совершенно адское Рождество, я поссорилась с Мунгой, Шарлотта подавлена, сердце у нее разбито после той долгой любовной истории, Жак после окончания фильма измучен, отпуска не было. Возвращение в Париж, Жак совершенно без сил. Мы решили поехать на Маврикий[140] и взять с собой всех детей, как полагалось бы на Новый год. Наконец Жак в понедельник все устроил, и мы уехали, без Лолы, потому что Ноэль не хотела, без Серджо, а мне так хотелось, чтобы он был с нами, пусть даже я знала, что этого не может быть, если едет Жак. С. попросил Шарлотту решить, с кем она поедет, с ним или с нами. Я сама была в большой нерешительности, потому что Бельгити сказал мне: «Я боюсь, операция в феврале, и в прошлый раз у него была подозрительная штука». Я так боялась за Шарлотту, она решила ехать с нами, потому что не хотела оставаться с ним вдвоем и потому что Лу такая веселая. Вот уже четыре дня, как Серж берет драму Шарлотты на себя, как будто это случилось с ним. Я ему говорю: «Шарлотте плохо», а он отвечает: «А мне? Черт, до чего тяжело! Сегодня мне это так отозвалось…» Мы с ним в бессилии смотрим, как рыдает на диване Шарлотта, как она давится слезами. Ему тяжело было выдержать ее горе, он был потрясен, увидев, как она страдает. «Никогда такого не видел». Я предложила ему поехать с нами. «Кто там будет?» – «Лу с Лолой и… Жак». – «Это уж слишком». Жак сказал, что ему это тоже не очень нравится, хотя… А я думаю, что это было бы возможно. Плохо, что он совсем один, я боюсь, и вчера я говорила о своем страхе с Франсиной Дюкс. Я молю Бога, чтобы он меня услышал. «Забери меня вместо него, я этого не выдержу, этого не должно случиться». Я должна остановиться. Но как поговорить об этом с Шарлоттой, не напугав и ее, она и так еле держится, что хорошего, если и она тоже станет, как я, просыпаться среди ночи от тревоги, с колотящимся сердцем? Я сказала ей, чтобы она ехала отдыхать с ним после операции, что им обоим это пойдет на пользу, я была предельно искренней, только бы у него хватило сил. Лулу и Бамбу 15-го числа будут в Париже.

Самолет пустой, потому что люди сдают билеты. Кейт с Романом приезжают в