Да, вряд ли у Саймона причина для такого имелась, а потому Мила постаралась унять частое сердцебиение. Ей следовало смириться с тем, что отныне день прогулов напротив её имени в журнале группы значиться будет и точка.

— Проклятье, — со злобой буркнула она, прежде чем осведомилась. — И долго я здесь, как спящая красавица, валяюсь?

— С самого утра, красавица, — мягко улыбнулся Саймон, но Мила сосредоточилась отнюдь не на его улыбке.

— Как с утра? Так чего ты меня не разбудил на занятия, зараза! — вмиг громко возмутилась она, и резко прекративший улыбаться друг виновато развёл руками.

— Да я хотел вообще-то, но мне наш декан запретил. Он сказал, что крепкий сон — это последствия длительного воздействия магией на твой организм и не дело мешать природному восстановлению ауры. Поэтому он меня за дверь вон выставил и приказал идти на занятия. Ну, я и пошёл, так как большего от него добиться не смог. Он сам на лекцию опаздывал, торопился.

Хоть как-то обвинить Саймона не получалось, но Мила всё равно насупилась. Вот ровно до того момента, как поняла — будучи во сне, самостоятельно добраться до своей комнаты она бы никогда не смогла.

— Эм-м, Саймон, а кто меня сюда принёс?

— Декан наш.

— Чего, правда? — никак не могла поверить она в услышанное.

— Да, на руках притащил. Я ещё крепко удивился, подумал сперва совсем неладное что-то с тобой.

— Мать моя, — побледнела от ужаса Мила. От того, что к ней могли прикасаться лапы мерзкого профессора Аллиэра, её покоробило. — Как хорошо, что я этого ни капельки не помню.

— Вот уж понимаю тебя, — усмехнулся Саймон, но как-то совсем невесело. А затем он вдруг сел рядом и, обняв Милу за плечи, негромко сказал с сочувствием. — Мне жаль, что ничего толкового с лечением не вышло.

Мила кивнула и после грустно опустила голову другу на плечо. Оказавшаяся порожней надежда, что хоть в чём-то её жизнь может измениться к лучшему, давила как камень. Неприятным Миле также вскоре показалось исходящее от Саймона тепло. Они слишком долго касались друг друга, а Миле не особо нравились такие вот прикосновения. Они всенепременно напоминали молодой женщине о докторе Адамсе, о том, что с ней произошло зимой на улице Вирграда…

— Может, тебя кое-какая сплетня развеселит?

Вряд ли Милу в настоящий момент хоть что-то развеселить могло, но она посмотрела на Саймона и уверенно сказала:

— Ну давай, говори.

— Как только твой сукин сын порвал с Катриной Флетчер, на него тут же началась охота. Леру Грумбергу девчонки сейчас проходу совсем не дают, так как кто-то пустил слух, что после встреч с Катриной жениться будущий граф Мейнецкий намерен исключительно по любви.

— Искренне сочувствую той дурочке, на которую падёт его выбор, — угрюмо буркнула Мила, но глаза Саймона сверкнули хитрым огоньком.

— А я искренне сочувствую его настоящей невесте. Тот ажиотаж, что царит, до неё обязательно дойдёт и до всей прочей аристократии он дойдёт тоже. Представляешь, сколько проблем с помолвкой у этого ублюдка возникнет?

— Знаешь, я даже думать о том не хочу. Личная жизнь всяких засранцев меня нисколько не интересует. Серьёзно, пусть Антуан Грумберг хоть со свиньями в хлеву целуется, мне плевать, — ничуть не развесилась Мила, а потому всё же отодвинулась от Саймона и встала. Её немного пошатывало, но она всё равно встала и после сказала. — Стоило про этого урода вспомнить, как мне сразу в уборную захотелось. Так что я сейчас туда, а потом дайка мне все конспекты за сегодня. Лучше сразу их перепишу.

Возражений от Саймона не последовало, хотя выглядеть он стал совсем хмуро. Друг отчего-то неподдельно расстроился, но Мила не сосредоточила на этом своё внимание. Она оправила платье и поспешно вышла в коридор — облегчиться ей действительно очень и очень хотелось. Вот только так просто молодая женщина справить природную нужду не смогла. Едва она подошла к нужному помещению, как через открытую на кухню дверь заприметила стоящего у очага профессора Аллиэра. Тёмный эльф внимательно смотрел на едва тлеющие угольки, но отчего-то резко обернулся, стоило Миле начать разглядывать его и заодно задаться вопросом: «А что он здесь делает?». Их взгляды столкнулись. Мила из-за этого вздрогнула, но сбежать в уборную постеснялась. Там, конечно, можно было бы скрыться от неприятного взгляда, но… Вместо этого Мила, напротив, вошла на кухню и спросила:

— Вы не ушли разве?

— Нет. Нет, так как давно уже хотел у вас кое о чём осведомиться, — негромко ответил на её вопрос профессор Аллиэр и, уверенным шагом подойдя ближе, продолжил говорить. — Скажите, лер Свон, отчего в том году вы смогли ответить на мой вопрос о Вир‑Дарийском круге? Откуда вам о нём известно?

— Эм-м, — неподдельно растерялась Мила, — просто вспомнила. Где-то читала про него, наверное.

— Очень сомнительно. В современных открытых источниках информацию про Вир‑Дарийский круг найти невозможно.

Профессор Аллиэр так требовательно смотрел на неё, что Миле вдруг показалось, будто он хочет вывести её на чистую воду. Вот только, несмотря на множество тайн, что за ней числились, заданный вопрос был не из тех, которых она по-настоящему боялась. Из-за этого лицо Милы ярко выразило испытываемое ею возмущение.

— Погодите, так вы что, хотите обвинить меня в том, что тогда мне кто-то подсказывал? — с неприкрытым недовольством осведомилась она, и, раздражая тем её ещё больше, профессор Аллиэр тихо хохотнул.

— Ха. Ну, думаю туз в рукаве у вас имелся. Сами понимаете, о чём я говорю.

— Не-а, что-то я совсем вас не понимаю, профессор.

Тёмный эльф задумчиво уставился на Милу, и по итогу по его лицу пробежала тень удивления. А затем он, казалось, начал размышлять над чем-то. Однако, над чем именно он размышлял, Мила так и не узнала. Едва профессор Аллиэр встрепенулся, чтобы что-то сказать, как в коридор из комнаты вышел Саймон. Это молодая женщина видела точно, так как на звук открывающейся двери она обернулась.

— Милка, ты тут разговариваешь с кем-то, что ли? — с удивлением спросил друг.

— Ну да, — не поняла она вопроса, а потому даже повернулась в сторону профессора Аллиэра, чтобы показать на него рукой. Вот только тёмного эльфа уже не было. Мила даже поспешно вошла на кухню, чтобы с подозрением оглядеть всё её пространство, но никого не увидела.

— А с кем ты разговариваешь? — подошёл к ней порядком встревожившийся Саймон.

— Судя по всему, сама с собой, — сглотнула слюну Мила и, чтобы скрыть испытываемый ею страх, всё же юркнула в уборную.

***

Мысли и усталость