надоумил его сообщать всем и каждому о том, что он его брат? Разве он не понимает, что он большего добьется лаской, чем шантажом? Когда он встретил его в аэропорту, он высказал ему все, что думал о таком поведении, — однако на английском, а не на голландском. Он совершенно забыл голландский, заявил он, а везя Эда в свою квартиру в Беверли — Хиллз, он изложил ему правила игры: к нему всегда обращаться «Полковник»; теперь, когда их матушка умерла, его не интересовал никто из их остальных братьев и сестер; он больше не был тем человеком, которого когда — то знал его брат, он создал не просто новую жизнь, но новую личность.

Человек, известный как Полковник Томас Э. (Эндрю) Паркер, родился Андреасом (Дриесом) Корнелисом ван Кюийком в Бреде, Голландия, 26 июня 1909 года. Его отец занимался извозом, а родители его матери были бродячими торговцами, которые колесили по Нидерландам и устанавливали палатку, чтобы торговать своими товарами на местных ярмарках и рынках по всей стране. Он был пятым ребенком в семье из девяти детей, любил лошадей и животных вообще и был так увлечен цирком, что, как вспоминали его братья и сестры, пытался дрессировать лошадей своего отца, чтобы создать свой собственный цирк. Когда в качестве составной части большого октябрьского карнавала в Бреду прибыл семейный цирк ван Беверов, Дриес был зачарован и попросился в цирк выполнять любую работу, лишь бы только находиться там. Он научил свою ручную ворону сидеть у него на плече, а козла — взбираться на лестницу.

Он вылетел из школы в тринадцать — четырнадцать лет и помогал в конюшне до смерти своего отца в июле 1925 года. Затем семья рассеялась, и он стал жить на попечении своего дяди в Роттердаме, ходя на работу в доки, пока, по его позднему признанию, не устроился работать на пароход, осуществлявший сообщение между Голландией и Америкой. После этого его семья получила известие о нем — письмо, которое пришло от голландской семьи, проживавшей в Нью — Джерси, в котором сообщалось, что Дриес живет с ними и ни в чем не нуждается; сам он не захотел писать, но он такой хороший мальчик и они не хотят, чтобы его дядя и тетя беспокоились.

Он снова объявился в Бреде 2 сентября 1927 года — в день рождения своей матери, пробыв в городе некоторое время и устроившись на работу на судно, курсировавшее между Бредой и Роттердамом, прежде чем снова исчез в мае 1929 года. После этого семья долгое время ничего о нем не слышала и так никогда и не узнала, где носили его ветры в этот период. Но было ясно, что он снова добрался до Америки на грузовом судне и осел в Атланте, где записался в армию под именем Андре ван Кюийка, чтобы поехать служить на Гавайи (в этот период проводилась широкомасштабная кампания по набору добровольцев для службы на Гавайских островах).

Сначала он служил в Форт — де — Рюсси неподалеку от Вайкики, затем его перевели в Форт — Шафтер, в двух шагах от Гонолулу, служить в подразделении противовоздушной обороны береговой артиллерии 64‑го полка. Тут, в Форт — Шафтере, он попал под командование капитана Томаса Р. Паркера, и именно отсюда его семья впервые получила весточку о нем — в виде коротенького письма, которое практически не содержало никакой информации, но было написано по — английски и подписано необъяснимым образом как Томас Паркер. Вскоре после этого его мать начала получать банковские чеки на 5 долларов каждый; семнадцать из них пришли между январем 1930 года и февралем 1932 года на имя банка Франка Лаурийссена в Бреде без указания фамилии отправителя, но все отправленные из Вашингтона, округ Колумбия. Он писал изредка, прислал одну или две фотографии, не сообщая, где он или чем занимается. («Никогда никакого адреса, — вспоминал один из членов семьи, — только странные фотографии. На одной Дриес стоит рядом с большим американским автомобилем, возможно, «Бьюиком»; снимок сделан в Гонолулу. На другой Дриес сидит около плавательного бассейна. Мы подумали, что он работает шофером у богатого человека».) В феврале 1932 года чеки перестали приходить, и его мать получила последнее письмо от него. После этого семья уже больше никогда не получала от него никаких известий.

Вероятно, что в этот период он как раз оставил армию. Очевидно, что он был переведен на материк в Форт — Барранкас в Пенсаколе, штат Флорида, и получил травму колена, которая позволила ему комиссоваться. Каким — то образом в этот период он попал в Тампу, где пережидала зиму вся карнавальная братия, и в 1932 году он стал работать у Джонни Дж. Джоунза, а спустя год или два подписал контракт с гораздо более крупной организацией, занимавшейся устройством различного рода шоу, — «Ройэл Америкэн Шоуз». Там — то он и познакомился со своей женой Мэри — дважды замужем и на четыре года его старше, с ребенком от первого брака, — которая работала в киоске, торговавшем сигарами на территории ярмарочного комплекса «Саут Флорида Стейт Фэр». Судя по всему, вскоре после встречи с Мэри он бросил карнавальную деятельность и осел в Тампе, где приобрел известность как неутомимый начальник департамента по отлову бродячих собак и где, вполне естественно, оказался вовлеченным в шоу — бизнес, поначалу занимаясь раскруткой Джина Остина и Роя Экаффа и постепенно расширяя сферу своей деятельности, пока в 1944 году не стакнулся с Эдди Арнолдом, а уже будучи менеджером Арнолда, переехал в конце следующего года в Нэшвилл.

Почему он не писал все эти годы? — спросил Эд. Потому что, не моргнув глазом, сказал Полковник, он и его жена большую часть этого времени с трудом перебивались. «Порой нам приходилось жить на доллар в неделю. Мы спали в стойлах для лошадей. В то время я выполнял любую работу. Я ходил на индейскую территорию, где я притворялся большим мудрым белым человеком. Так случилось, что иногда мне действительно удавалось предсказывать будущее. У меня также были канарейка и несколько воробьев, которых я выкрашивал в желтый цвет и продавал. Через пару недель ко мне приходили люди и говорили: «Эта птица только чирикает». — «Все правильно, — отвечал я, — требуется шесть недель. Она должна почувствовать себя дома». Я занимался отловом бродячих собак, и я продавал хот — доги. Но я не хотел, чтобы вы знали все, что я делал. Кроме того, у меня не было денег даже на то, чтобы купить конверт и марку. После