Я терпеливо переждал стихийное бедствие. Ждал, когда иссякнет грязевой фонтан.

– Всё сказала? – поинтересовался, когда она сделала мимолётную паузу. Я понимал: ещё не всё, но сил и времени ждать не было. – А теперь послушай меня и не перебивай. В армию я иду – раз, не суй свой нос в мою жизнь – два. Оставь меня в покое – три. Не доставай – четыре. Я люблю тебя, ма, но вот эта опека, истерики, желание от всего оградить – перебор. Ну, хватит уже, а? Я вырос, мам. И даже если случится со мной какая-нибудь неприятность, я вполне способен сам себе штаны постирать. И не звони мне больше.

Я отключился. Попытался собраться с мыслями ещё раз, потом плюнул: всё, что мне нужно, это отправиться в общежитие. Там моя Оса. Там я вчера машину бросил. А у меня безумный день сегодня. Нужно везде успеть.

У соседки Жалейкиной красивое, но неприятное лицо. Глаза всё портят. Какие-то злобно-завистливые, что ли. Она жадно рассматривает меня со всех ракурсов, словно собирается купить и будто у неё полные карманы денег: выглядит она чересчур заносчиво.

– Нет её. Сказала, не вернётся. Кирилла тоже нет. И вообще я за ними не слежу.

Врёт. Не договаривает что-то, но у меня нет желания ни давить, ни выяснять. Я на неё смотрю – и уже несварение.

– Во Жалейкина даёт! – не выдерживает девушка. Эмоции у неё прорываются сквозь желание промолчать или голову заморочить. – Что ей не хватало? Вначале Кириллу голову заморочила, сам на себя не похож парень. Потом тебе, я смотрю, тоже мозги вывернула наизнанку. Не удивлюсь, если у неё тайный гарем из мужиков.

– Всего доброго, – я даже улыбнуться фальшиво не могу.

– Не хочешь ли утешиться и отомстить? – забегает она вперёд и загораживает проём двери рукой. И Алла с ней жила? Да ей памятник поставить нужно. И ни разу же не жаловалась…

Я вдруг понимаю, что ничего не знаю о девушке, которую люблю. Только чувства, эмоции, страсть. Но она не открывалась мне полностью. Вещь в себе – я ведь это сразу увидел, но так и не захотел раскрыть, посмотреть, что у неё внутри. Чем живёт, что её тревожит или заботит. Верхушка айсберга меня устраивала, а вглубь я ни разу не пытался даже заглянуть.

– Как-нибудь без меня, – отвечаю твёрдо и, убрав её руку, выхожу из комнаты.

Вдохнуть и выдохнуть. Где же искать мою Осу? Ломаю голову и не знаю, с чего продолжить.

– Что, потерял невесту? – приводит меня в чувство знакомый голос.

Ну, конечно! Мария Ивановна, почти бессменный вахтёр. И, наверное, как и все старушки, она очень наблюдательная и много чего знает.

– А вы, случаем, её не видели? – спрашиваю и ловлю усиленные кивки в ответ. Как бы там ни было, есть шанс хоть что-то узнать.

Алла

– Наследный принц Семакин хочет безродную Жалейкину замуж взять, – я морально чувствую себя старухой лет на тысячу. Мне метлы не хватает, чёрного кота и хижины с зельями. Впрочем, последнее, я надеюсь, всё же появится, благодаря Коте.

Костик смотрит на Семакина долгим взглядом, а затем легко подхватывает мои сумки.

– Пойдём, Алла.

– Не пущу! – загораживает длинный Семакин выход.

Несмотря на весь ужас сложившейся ситуации, я хихикнула. Чистой воды трагикомедия. Угораздило ж меня влипнуть в дурацкую на всю голову ситуацию.

Костя вздыхает, словно все ему на свете надоели, а затем мягко опускает сумки на пол. Он вообще никогда не спешит. Плавный такой, загадочный. А затем Семакину прилетает второй раз за день. Правда, в этот раз помягче: Котя заламывает ему руку. Это выглядит… необычно. Я от него не ожидала.

– Дорогой доктор, – вкрадчиво вещает Великий Бармен гей-клуба, – я надеюсь, ты всё же не дешёвый, а поэтому заботишься о собственном здоровье. Мы уходим, ты остаёшься – очень простая формула. Жениться не нужно. Геройствовать – тоже. Будь счастлив и при уме, хороший человек.

Котя отпускает Семакинскую руку, толкает моего несостоявшегося жениха – мягко, но ощутимо. Как у него это получается – ума не приложу. Семакин выше Коти на голову и выглядит визуально мощнее.

– До свиданья, Кирилл, – оборачиваюсь я на выходе. – И спасибо.

Котя водит машину уверенно и аккуратно. Странно видеть его за рулём. Да и вообще всё странно, но я пытаюсь не думать, не строить свои «если да кабы».

– Может, всё же поделишься, что у тебя стряслось? – Костик не настаивает. Предлагает излить душу.

– Нет, – мотаю я головой. – Не хочу. Не обижайся.

– Нет – значит нет.

И больше мы не разговариваем. На меня нападает оцепенение. Я бы упала и заснула, но понимаю, что не могу. Не время ещё.

Мы доезжаем почти до центра, останавливаемся неподалёку от старинной трёхэтажки.

– Я говорил, но всё же ещё раз хочу предупредить: с Ликой непросто будет. Точнее, очень сложно. Если ты передумала или передумаешь позже, позвони. Я найду другой выход. Честно говоря, я не работаю спасателем дев, попавших в трудную ситуацию. И никаких особых снисхождений не жди. Но в знак уважения и старого знакомства я помогу.

Вот сейчас он похож на себя настоящего. Не рыцарь, отнюдь. Но он честен, а я умею это ценить.

– Не нужно никаких снисхождений и поблажек. Я справлюсь. Пойдём знакомиться с твоей тётей.

Котя открывает дверь своим ключом. В коридор входит по-хозяйски уверенно. В ноги нам кидается лохматое нечто. Как он там говорил? Напрягаюсь, но вспомнить не могу. Барби?.. Кто такая Бастинда, подсказал великий Гугл, и, честно говоря, я побаиваюсь, что у собаки – мерзкий характер.

– Басти, – воркует Котя. – Потерпи немного, сейчас мы пойдём гулять.

Он помогает мне раздеться, а затем заводит в комнату. Включает свет. Это спальня. Тяжёлый воздух и почти бестелесная фигура на кровати, отвёрнутая к стене.

– Лика, посмотри, кто к нам пришёл. Это Алла, она будет помогать по хозяйству и ухаживать за тобой.

Фигура не дрогнула. Спит? Или уже умерла? Я пытаюсь унять невольную дрожь. Почему-то страшно.

Котя ломает стереотип ещё раз. Как-то не вяжется, что он может быть таким. Нежным. Заботливым. Терпеливым.

Он гладит тётку по голове и плечу, завораживает голосом, уговаривает. Помогает ей перевернуться на другой бок, чтобы она наконец-то посмотрела на меня. Лика посмотрела. Тускло. Почти безжизненно. Не разомкнула сухих губ, не поздоровалась. Она просто выполнила просьбу-уговор своего племянника. Я не уверена была, что у меня получится. Но попытаться всё же стоило. Я не из тех, кто сразу сдаётся. А точнее, я не сдаюсь до последнего.

Тут же память услужливо подсунула мне Драконова. Я и сдалась, и руки опустила, и предала его. Но сейчас об этом лучше не думать.

Со мной Костик играет в безэмоционального робота.