– Мы не должны… – запротестовала Анджелина.

– Я знаю, но мне страшно хочется добраться до тебя и чтобы ты – до меня.

Своими ягодицами она явственно ощущала физическое свидетельство его желания.

– Извини, я тебя шокировал?

Жар кинулся ей в лицо.

– Немного.

Он снова обнял ее.

– Я погиб.

Когда Колин вновь завладел ее губами, она их приоткрыла так, будто эта реакция самая естественная в мире. И если быть честной перед собой, она не смогла бы отрицать, что такие интимные поцелуи и ласки его сильных рук помогли ей почувствовать себя желанной. И это было восхитительно!

Его дыхание смешалось с ее дыханием и повисло облачком в холоде кареты.

– Ты замерзла? – забеспокоился Колин.

– Совсем немного.

Он потерся кончиком носа о ее нос. И опять принялся целовать. Она с готовностью впустила его язык в глубину своего рта, и Колин совершал им движения, которые не оставляли сомнения в том, чего он на самом деле хочет от нее. Анджелина чувствовала, насколько он возбужден, и понимала, в чем заключаются его потребности, но ничего не могла с этим поделать.

– Колин, нам лучше остановиться.

Он с трудом оторвался от нее.

– Боже всемогущий, как я тебя хочу!

– Нам нельзя. Не сейчас.

– Понимаю. Не беспокойся, я ведь джентльмен. И кроме того, здесь холодно.

– А я леди, хотя и веду себя не совсем прилично.

– Хочешь, поедем в Гретна-Грин?

Она засмеялась.

– Мне кажется, ты лишился последних остатков разума. Это ведь шутка, да? Мы договорились о трех неделях, что вовсе не так уж много, чтобы тратить их попусту.

– Знаешь, когда мы поженимся, боюсь, дом вспыхнет от нашей вырвавшейся на свободу страсти.

Анджелина развеселилась:

– Мне это нравится!

– Тогда скорее поцелуй меня.

Она потянулась к нему, и для нее перестало существовать все, кроме прикосновения его губ, движений языка, тяжести рук, которые легли ей на грудь.

– Нужно остановиться… Лучше поговорим.

Его дыхание было таким же тяжелым, как у нее.

– Может, нам пожениться, не откладывая в долгий ящик? Я уже не могу ждать.

– Тебе просто хочется уложить меня в постель.

– А тебе лечь со мной. И нечего стесняться – это очень важная часть отношений.

– Именно поэтому мы просто не можем продолжать, хотя, признаюсь, я никого никогда не хотела так, как тебя.

Колин прижался к ней лбом.

– Ты даже не представляешь, что мне хочется сделать с тобой.

– Так расскажи. – Анджелина услышала и свое тяжелое дыхание.

Он взял ее руку и положил себе на грудь.

– Мне хочется, чтобы ты везде меня трогала.

Ему показалось, или она действительно затаила дыхание?

– Не искушай меня.

– На нас слишком много одежды, – заметил он.

– Вот и прекрасно, не то нас потянуло бы заняться неприличным прямо в карете.

– Можно было бы, – согласился Колин. – Но ты девственница.

– Откуда ты знаешь?

– А что, нет?

Она оттолкнула его.

– Конечно, да!

Колин засмеялся и легко обнял ее.

– Тут слишком холодно.

Анджелина уперлась лбом в его плечо и спросила:

– Это всегда так происходит?

– Что именно?

– Когда знаешь, что нельзя, но все равно хочется.

– Нет, не всегда. – Он погладил ее по щеке. – У нас особый случай.

– Ты говоришь это только для того, чтобы я дотронулась до тебя?

Колин без улыбки заглянул ей в глаза.

– Нет.

Когда карета свернула на подъездную дорогу, Анджелина поправила лиф и запахнулась в накидку.

– Надо следить за своим поведением.

– Да провались оно! – возмутился Колин.

Она наградила его недовольным взглядом.

– Отправляйся за лестницей. Я отошлю Агнес на кухню чистить утварь. Меня найдешь в гостиной: хочу сделать несколько эскизов. Приходи, когда проголодаешься, вместе перекусим.

Анджелина вооружившись блокнотом для зарисовок, поднялась наверх и устроилась на софе. Ей тут же представилось, что над буфетом прекрасно смотрелось бы зеркало в золоченой раме. Она подошла к окну и увидела, как Колин внизу что-то прибивает молотком. Ей стало смешно. Он вовсе не денди, поэтому вполне может позволить себе испачкать руки. Оглядевшись, Анджелина подумала, что длинный балкон за французскими окнами – прекрасное место, где можно расставить цветы, а также стулья, чтобы летом гости могли с комфортом любоваться звездным небом. Скрестив ноги, она устроилась прямо на полу и быстро сделала несколько зарисовок. Потом встала, вышла на лестницу и поднялась на самый верх. Ее воображение нарисовало трехъярусную люстру, свет которой льется наружу через высокие палладианские окна. Столь эффектное освещение дома наверняка произведет ошеломляющее впечатление на гостей, которые съедутся на вечерний прием. Делая набросок, Анджелина изобразила также фигурки дам и джентльменов, которые, закинув головы, разглядывают окна особняка.

От возбуждения у нее заколотилось сердце, когда она сбежала по лестнице вниз и направилась в столовую. Огромный обеденный стол и стулья красного дерева, к счастью, отлично сохранились и имели вполне элегантный вид. Их ни в коем случае не надо менять. Но вот стены! Кроме того, в столовой было тесновато. Тут ей в голову пришла дерзкая мысль: надо снести стены и обозначить пространство столовой четырьмя ионическими колоннами, а на пол положить аксминстерский ковер[4] в качестве цветового акцента. Она сделала себе заметку посмотреть проспекты с образцами ковров.

Поднявшись наверх, Анджелина уселась на софу и принялась делать эскизы интерьера столовой. За работой она потеряла счет времени и опомнилась, только когда услышала шаги на лестнице. Оживившись, она заторопилась к дверям, чтобы встретить Колина.

– Давай проходи. Мне не терпится показать, что получилось.

– Ну-ка, ну-ка…

Они уселись на софу.

– Вот эта идея мне нравится больше всего. Ты представляешь, какое впечатление будут производить сверкающие огнями в ночи палладианские окна?

– Грандиозное, должно быть, зрелище, – согласился Колин.

– А вот еще…

– Но тут нет стен.

– Именно. Разве это не смело и элегантно одновременно? Я понимаю, что черно-белая картинка не дает полного представления. О, я еще кое-что придумала: уверена, тебе понравится. Посмотри, это балкон вдоль всего южного фасада. Здесь можно поставить маленькие столики, чтобы гости могли любоваться звездами. Что ты думаешь по этому поводу?