Не прошло и пары минут, как дверь распахнулась снова.

— Блинский блинчик! Я же просила меня не отвле… Машка, что ли⁈ Машка! Хвостик вернулась!

Пелагея оказалась очень красивой девушкой-песцом. И хотя она, по идее, являлась дочерью от второй жены, по факту была старшей сестрой Маши, двадцать два года. Яркие оранжевые глаза отличались от голубых Маши, да и фигурка сформировавшаяся, включая весьма большую грудь, заметную даже под шубкой, отороченной густым мехом.

Но собственная шерстка Пелагеи впечатляла куда больше, поскольку буквально светилась в темноте голубым оттенком, мерцая и переливаясь, хотя по факту девушка по уровню была чуть выше сестры, и никаких благословений видно не было.

Обнявшись с Машкой, Пелагея активно помахивала хвостиком. Машка активно помахивала хвостиком. Даже Анатолий… Черт, может, мне здесь поселиться? Идея о доме в деревне песцов стала гораздо привлекательнее.

После сестры Пелагея перевела взгляд на меня. Выудила из кармана предмет…

«Артефакт, связанный со Льдом и Космосом».

Ничего себе. Космос, или же Воображение, являлся крайне редким, в знакомых мне книгах вовсе не упоминался, поэтому увидеть артефакт я тем более не надеялся, не говоря уже о том, что из-за свечения девушки его было вообще проблематично заметить и вычленить из общей сигнатуры. Странно и интересно.

Пелагея произнесла слова заклинания, Маша и Анатолий невольно заслушались и замерли, раз уж шаманка начала ритуал. Но о дыме или ароматах в словах ничего не было, да и Пелагея оперировала заклинаниями непривычно. Подобное я видел только у Синеглазки: она использовала заклинания без лишних слов и пассов руками, но все же не осознавала смысл. Пелагея же поступала примерно так же, но произносила варианты вербов, практически очищенные от всего лишнего мусора. Я для себя перевел значения, хотя некоторые могли меняться, в зависимости от контекста.

— Взгляд божества: Лёд. Сканирование. Проверка маны. Отпугивание нечистых. Отвод глаз. Взгляд божества: Пси. Передать сообщение.

Но можно было точно сказать, что почти никто это перевести не мог, и именно поэтому лишь шаманы передавали друг другу таинство, а остальные жители деревни лишь слушали и не понимали значения слов собственного языка. Как и демоны, песцы или их божества, с которыми они общались через шаманов, разбирались в вербах куда больше, чем указано в книгах по общей магии.

— Благодарю за защиту от нечисти и отвод глаз. Но кому ты передала сообщение? — последние слова я продублировал в виде языка вербов, немного переиначив, чтобы не использовать ненароком неизвестное заклинание.

Ушки Пелагеи шевельнулись, будто ловили каждое мое слово, затем задрожали от волнения, а пушистый и большой хвостище девушки стал так активно покачиваться, что началось нечто вроде позёмки из свежевыпавшего снега.

— Мне надо медитировать, — быстро сказала девушка и скрылась в хижине, но затем выглянула снова, зыркнула на меня и опять спряталась.

— Петенька, так ты знаешь язык песцов? — Машка улыбнулась. — Вот это сюрприз, фыр! Ой.

Кажется, это весьма важно, поскольку Анатолий обрадовался еще сильнее.

— Петр, проходите в избу, что вы как неродной? Я могу и баньку растопить, попаритесь с дорожки после ужина, и постель для вас уже готова… И Маша готова. Готова же? Свадьба когда⁈

— А, что⁈ Блинский блинчик! Но не прямо сейчас же⁈ — забеспокоилась Маша, принявшись приглаживать прядки, пока ее хвост от волнения устроил такое же снежное шоу, как недавно устроила Пелагея.

— Не сейчас, а когда? Петр, не стесняйтесь просить о помощи, мы сделаем все, что в наших силах, вы ведь вернули нам дочку! И какая она стала сильная, пушистая, загляденье!

— Нет-нет, не стоит спешить, — улыбнулся я. — Но с помощью… Помочь можете, расскажу за ужином, если вы не против.

— Так и будет, да направит нас Льдинка. Я должен услышать все четко и ясно около очага! — объявил Анатолий.

Когда заходил обратно в дом, заметил, как в окне соседней, шаманской избы, торчат ушки наблюдающей за нами девицы.

Глава 12

Народ Льда

Пелагея была немало удивлена произошедшему, да и мне интересно с ней пообщаться, однако сразу же лезть я не стал. Шаманка все-таки на особом положении, поэтому лучше сперва все узнать получше, а то помощь песцов мне пригодится, и испортить отношения по незнанию как-то глупо.

До этого я и не узнавал ничего толком, поскольку считал все разговоры о Льдинке и прочем лишь небольшими культурными особенностями, да и подумать не мог, что «язык песцов» имеет отношение к вербам. Или, скорее, местному языку заклинаний, который хоть и имел в основе вербы, но все-таки оставался переполнен информационным шумом.

Получив приглашение войти, я чуть получше осмотрелся в избе Мягколаповых. Снаружи она казалась большой, плюс имелся второй этаж, а первый оказался поделен на отдельные комнаты. Здоровенная печь занимала немало места в большом зале, в ней устроено немало выемок, в которых расставлена разнообразная кухонная утварь. Под потолком — немало полок, на которых тоже можно заметить всякие кастрюли, горшки и прочие необходимые в хозяйстве вещи, а возле стен обустроены лавки с мягкими подушками для сидения.

От печи вели трубы к радиаторам отопления, так что первое впечатление было ошибочным — все-таки дом современнее, чем казался. Освещение создано привычными уже люминесцентными шарами, но я приметил и парочку зачарованных ламп над столом. Видимо, для особых случаев.

За большой занавеской с ледяными узорами, судя по звукам продолжалось приготовление угощений, но обеденный стол, украшенный белоснежной скатертью со свисающими кисточками, уже стоял по центру зала. На стенах — вышивка в рамках, демонстрирующая стилизованные пейзажи, доски на полу подогнаны одна к другой, и не единого пятнышка или следов пыли. В общем, жили здесь очень даже неплохо, да и супруги у Мягколапова работящие.

Интересно же оценить, в какой семье росла Машка.

Из зала вел небольшой коридор, где находилась пара комнат, по обе стороны, и лестница, ведущая на второй этаж. Обогрева, похоже, хватало с избытком — я даже отключил зачарование на термобелье, поскольку стало жарковато. Но вместе с тем начало немного клонить в сон — пробежка хоть и далась мне сравнительно легко, но сейчас я уже почувствовал, насколько устал. А вот о Машке такого не скажешь — казалось, что после многочасового бега она стала только бодрее.

— Мы комнату Машки не трогали, предлагаю там и заночевать, — подмигнул мне отец семейства, как только я перенес вещи из прихожей в гостиную.

— Ой, — коротко объявила Маша, прижав ушки к голове.

— Мы там убирались, доча, — шепнул Анатолий, и Машка сразу же начала от радости покачивать хвостом.

— Тогда ладненько, спасибочки!

— Не подумайте, что я против, — на всякий случай сказал