хвалебных речей в свой адрес. Он поспешил выполнить просьбу Михаила и удалился в свою комнату. Закрыв плотнее дверь, он встал на колени перед кроватью, приподнял один из ее краев и просунул гвоздь под деревянную ножку. Как только у него это получилось, он запрыгнул на нее, поджал под себя ноги и начал молиться в уме.

Опасения оправдались: угрозы Кати Громовой возымели свои действия. Диме оставалось надеяться, что до понедельника ничего плохого не произойдет. А уже после, он снова встретится с Николаем Александровичем и тот ему расскажет, как снять с себя, с мальчишек из приюта и с Михаила проклятие злобного духа.

37

Гвоздь, как оказалось, на самом деле обладал волшебными свойствами. Эту ночь он спал крепко. После проведения ритуала в ванной комнате приюта были ночи, когда ему не снились кошмары, но эта ночь была первой, за долгое время, когда сны, хоть и не запомнились, все же оставили после себя некое приятное чувство теплоты и надежды.

Была суббота и Диме захотелось увидеть своих друзей из приюта. Михаил сразу же заявил, что у него нет ни малейшего желания куда-либо ехать. Поэтому в приют его повезла Лариса.

Еще в начале пути, Дима обратил внимание, что Лариса с трудом боролась со слезами, которые, как она бы не старалась, все же срывались с ее век, скользя по щекам.

— Что с тобой?

— Ничего, — улыбнулась она, вытирая слезы. — Просто глаза щиплет.

— Это из-за Михаила?

— У него сейчас трудный период, — не стала обманывать женщина. — Сложные периоды в жизни бывают у каждого человека. И чем ты старше, чем чаще тебе приходится с ними сталкиваться. Но мы все преодолеем. Вместе.

Лариса улыбнулась. Но Дима прекрасно понимал, что ей как никогда нужна была поддержка. Дима протянул руку и сжал ее ладонь. Она взглянула на него с благодарность в ответ. Хотя, в глазах так и осталась глубокая грусть.

— После встречи с друзьями, ты бы хотел, отправиться со мной в какую-нибудь кафешку поесть мороженого?

— Я только — за. — На самом деле ему не очень-то и хотелось сладкого.

— Замечательно. Мы так и поступим.

Она остановила машину у ворот приюта и спросила, если Дима хочет, чтобы она пошла с ним.

— Это не обязательно. Найти своих друзей мне не составит труда.

Он вышел из машины и подошел к воротам. Сторож, признав его, поздоровался и позволил пройти. Прежде чем войти, Дима оглянулся назад. Лариса вытирала слезы платком и глядела в сторону. Она выглядела очень несчастной. Диме стало грустно. И все же он вошел на территорию приюта, оставив ее наедине со своими не радужными мыслями.

Первым кого он увидел — был Стас. Тот бегал вокруг футбольного поля, тяжело дыша и держась за бок. В то время как учитель физкультуры его подгонял словами и свистом. Как и у Ларисы щеки Стаса были влажными от слез. Он бежал из последних сил, готовый в любой момент упасть, но не делал этого. Видимо страх перед Тамарой Григорьевной был сильнее усталости.

— Неужели это Димка!

Дима повернулся и увидел идущего к нему Петьку.

— Привет!

Они пожали руки, совсем как это делают взрослые, после чего Петя предложил ему пройтись по аллее, к одной из свободных скамеек.

— Стас все еще бегает?

— А разве ты не видел? Тамара Григорьевна требует от него ежедневных тренировок, чуть ли не морит голодом и заставляет взвешиваться каждым вечером. Она говорит, что при его росте и возрасте пятьдесят два килограмма слишком много. А потому он будет бегать и сидеть на диете до тех пор, пока не сбросит двадцать килограмм.

— Ого! Это же очень много.

— Да. Стас попал. И никто не может ему помочь. Все в приюте решает «Грымза» Григорьевна. — Они дошли до скамейки, которую очистили от листвы, прежде чем сесть. — Он больше не похож на того Стаса, которого мы знали. Он часто молчит, а по ночам плачет.

— А где Генка? Где Артем?

Петька и до этого был хмурым, а после вопроса Димы так и вовсе скривил рот, как при сильной боли.

— Артем перебрался обратно в нашу комнату. Но мы мало с ним общаемся. Дружбу не так легко вернуть назад.

— А Гена? — У Димы защемило в груди. Он предчувствовал, что ответ Пети будет не обнадеживающим.

— Помнишь, у него болела голова, и он даже падал в обморок.

— Ну?

— Так вот. С тех пор как ты покинул нас, он терял сознание два раза.

— Может он сильно переживал из-за того, что его высмеяли из-за плохих оценок? — предположил Дима, хотя и знал, что не в этом была причина.

— Нет, Генка не такой. Он сильный. Сильнее всех нас. Он бы это пережил, а может и сам бы посмеялся над этим. Он болен. — Петька посмотрел на Диму, и в глазах его читалась печаль. — Это мы во всем виноваты.

В чем именно они были виноваты, Петька не стал уточнять, да и не было в этом смысла. Дима тоже так считал. Ритуал, который связал их с духом Кати Громовой, уже забрал две жизни и не собирался останавливаться.

— Знаешь, а мне всегда нравилось жить здесь, — заговорил Петя, глядя пристально вдаль, словно в свое собственное прошлое. — Да, видимо я один из немногих, кому в детдоме нравилось жить больше, чем в семье. А все потому, что семью, в которой я жил сложно было назвать «образцовой». Отец меня бил, унижал, заставлял делать тяжелую работу, которая была не по силам даже взрослым. Однажды он даже заставил меня просить милостыню, потому что ему не хватало денег на водку и сигареты. Из-за этого меня даже однажды побили цыгане, которые решили, что это их место, и никто не имеет право просить деньги у прохожих кроме них. Били меня такие же мальчишки, как и я или чуть-чуть старше. А взрослые женщины кричали на меня и дергали за волосы, что-то тараторя на своем языке. Это меня сильно разозлило. Я нашел пару камней и вернулся назад. Я бросил их в обидевших меня мальчишек. Одному я угодил прямо в затылок. Он заныл как маленький. Порадоваться своему точному попаданию мне не дали, потому как за мной в погоню кинулся чуть ли не весь табор.

Дима улыбнулся только тогда, когда улыбка коснулась губ Пети.

— Мне удалось сбежать. Вернулся я домой победителем. Да вот мой папка ко мне отнесся с точностью да наоборот. Ему было без разницы, отомстил я своим обидчикам или