доходы, да и звучит солидно — тестировщик виртуальных программ. Четыре часа в день — не больше и не меньше, как положено по законодательству…

Война набирала обороты. Родители все меньше времени проводили на Дезерете — и всё больше на полях сражений, уничтожая мехов и штурмуя базы, атакуя войска собственных детей. И всё меньше было контроля за соблюдением законов. И всё больше денег капало в карманы Рудольфа и Мёбиусов — ведь только они знали, какой мир будет атакован следующим. Контрабанда, торговля военными технологиями и оружием, поставки продовольствия и транспортные услуги по эвакуации населения — это было золотое дно!

А потом — случилось несчастье. Один из визитов к Мёбиусам в фавелу Галиада окончился трагедией — барадиевая бомба под днищем атмосферного челнока снесла Джессике полчерепа, а Рудольфу — нижнюю часть тела. Младший Вестингауз получил еще и множественные внутренние травмы, ожоги чуть ли не 90% всей оставшейся кожи… Дело было на Либерти — и Рудольфа спасли. И не такие человеческие ошметки там киборгизировали. А вот Джессику вытащить не удалось — мозг жены и боевой подруги был уничтожен. Руди даже не стал извещать об этом отца — он сосредоточился на своей высшей миссии — и довел ее до конца, вступив в сделку с Сенатом Конфедерации. Действуя подкупом и шантажом он сумел провезти на Дезерет боевые группы из мехов, и детишки снова сыграли — на замечательно знакомой им локации. Штурмовики из личной охраны высшего генералитета мужественно отразили нападение — но понесли значительные потери. Генералы вступили в переговоры… И получили гарантии личной неприкосновенности и прекращения боевых действий — если они оставят Дезерет. Зачем гигантская станция остаткам человека в консервной банке на ножках? Рудольф не заострял на этом внимания.

А дети в капсулах — это те самые ребятишки, родители и близкие которых погибли в боях. На них плюнули во время бегства элиты Конфедерации с Дезерета. Это было именно бегство — красивые слова о Протекторате и смене вектора развития, и подобающем месте Сената в жизни освоенного космоса — это были только пустые пропагандистские нарративы. Один сумасшедший клерк из администрации, преступный клан и несколько сотен геймеров выбили почву из под глиняных ног колосса, который держал в страхе весь освоенный космос… Сенат поставил свое благополучие выше идеалов — они могли продолжить сражаться, продолжить борьбу за свои идеалы — отстоять Дезерет в конце концов! Но идея о межпланетном государстве вместо космической жандармерии зрела в умах генералов и адмиралов достаточно давно — и Рудольф послужил тем самым камешком, который сдвинул лавину с места.

— Что это за мир, который рухнул усилиями одного клерка, которому не хватило отцовского внимания, а? Вот что я тебя спрашиваю, Гай! Вот что я спрашиваю… Что за дерьмовый мир? — размахивал манипуляторами Руди.

— Ты всё сказал? — на коленях у Кормака лежал тяп-ляп, заряженный кумулятивной гранатой.

— Ну… Да.

— Теперь смотри. У тебя есть выбор — лечь в криокапсулу или сдохнуть прямо здесь. Ты ведь проиграл — мы не станем взрывать реактор, но системы ПКО уже отключены, твои роботы — перебиты, деревяшки — сожжены…

— Да-а-а, твои эстоки — лютые звери. Но я не понимаю почему ты так уверен, что я не приму бой?

— Да потому что у тебя на спине сидит пангейский робот-нянька, и колупается в предохранительном клапане, дурень. Он откусит кусок металлопластика и жижа вытечет, и твоя гидравлика придет в негодность — а потом я пальну тебе в морду кумулятивной гранатой.

— Фак, — сказал Рудольф.

— Глупо и нелепо, да? Точно так же, как ты уделал меня на Дюплесси — я ведь купился тогда на твои костюмчики из сектора Чайниш. А сейчас ты забыл про Мича. Дерьмо случается! Не получится у меня выстрела «как бы из последних сил». Но речь твоя была довольно подходящей для главного злодея, что уж тут… Подростковая травма, конфликт отцов и детей, крушение мира… Мир не рухнул Руди. Всем похрен! На Абеляре продолжают срать бизоны, на Порто-Россо начало бродить молодое вино, а на Нойшванштайне провели очередной парад ваффенюгенда. Всем насрать, понимаешь? Из десятков миллиардов людей в космосе побывало дай Бог чтоб двести миллионов! Двести миллионов! Это даже не пресловутые три процента! Да у Великого Макаронного Монстра больше адептов, чем в освоенном космосе тех, кто хоть раз пользовался гиперприводом. Остынь, Рудольф, и полезай в криокапсулу.

— Ты позаботишься о детях? — спросил Руди грустно. — Ты же принял медвежат на Ярре? А эти ребята чем хуже? Они действительно очень талантливые…

Всё-таки он не был настоящей скотиной, этот Рудольф Вестингауз. Хотя и угробил миллионы людей.

— Конечно позабочусь. Можешь не сомневаться.

Правый манипулятор вдруг защелкал, механизмы задвигались, преобразуя захваты в нечто угрожающего размера с огромным дулом. Плазмомет! Гай напрягся, но вставать с парапета не стал.

— Пока, Гай! — сказал Руди и выстрелил себе в башку сгустком плазмы.

— Сказочный идиот! — сказал Кормак, отряхиваясь от потоков жижы, которая выплеснулась при взрыве инкубатора. — И как его только из больницы выпустили?

Мич догрызал пробку от предохранительного клапана, сидя на потолке, и шевелил ушами.

— Пойдем спасать малюточек, дружище,- свистнул Гай. — Мы, в общем-то, за этим сюда и прибыли.

Глава 24, в которой геополитика снова дает о себе знать

Панели из натурального дуба, бархатные красные кресла, возвышение президиума, уходящие ввысь амфитеатром ярусы… Некогда к этому залу было приковано внимание десятков миров, здесь решались важнейшие вопросы сектора Атлантик, тут заседали самые влиятельные люди…

Полковник Крюгер ударил подошвой сабатона и кресло с грохотом поскакало по лестнице, остановившись у ее подножия.

— Поверить не могу что сенаторы просто взяли — и слились! Это же, мать их, элита!

— Жирные дядьки в роскошных мундирах. Когда ты последний раз видел сенатора на капитанском мостике крейсера или в окопах на передовой? — сплюнул майор Смоллетт. — Рамиресу полагалось кресло еще пять лет назад — герой, боевой генерал, непререкаемый авторитет! Но вместо него в сенат пролез Остин — за выдающиеся заслуги по набиванию кармана на должности главного интенданта третьей эскадры. Остин был женат на дочке Уайтчапеля, а Уайтчапель…

— Да-да, сидел в президиуме… То есть пока мы делали дела — они готовились стать новой аристократией, чтобы их детки могли греть задницы в этих самых креслах на законных основаниях.

— Если ты не чья-то креатура — тебе не прыгнуть выше полковника, да? — коммодор Соуп закурил, откинув забрало шлема и глядя на портреты отцов-основателей. — Вы ведь должны были руководить рейнджерами — но эполетов на ваших плечах я не видел, а?

Крюгер нахмурился — это был удар ниже пояса.

— На то были причины…

— Да-да, они всегда находили причины, чтобы подвинуть тех, у кого дядя — не начальник ведомства или председатель сенатской комиссии. Говорят, сейчас Хайтауэру дают кресло, каково? Он уже — полковник, представляете? То есть парень боевой, и мозги у него есть, но… Вы — и Хайтауэр! Если вас коробит такое сравнение — то Рамирес и Хайтаэур. Это как хрен с пальцем сравнивать! — продолжил наседать Соуп.

— Когда я вербовался в штурмовики, то думал, что буду служить высшему благу. Миру в космосе! Гонять пиратов, уничтожать террористов, выслеживать пришельцев… — проговорил Смоллетт.

Соуп и Крюгер при словах о пришельцах не сдержали улыбок.

— Да-да! Мол, именно Конфедерация в случае столкновения с иной цивилизацией поднимет знамя, под которым сплотиться всё человечество — независимо от планеты и сектора, и языка, на котором мы говорим. Я видел Сенат как некое всемогущее мировое правительство, которое дергает за ниточки главами планет и управляет судьбами наций… А оказалось…

— А оказалось — миром правит не тайная ложа, а явная лажа, — Гай зашел в зай заседаний Сената. — Не помню, кто это сказал.

— Цитатки из творчества Зборовски? Или это твой Суатолла? — хмыкнул Крюгер.

Кормак только отмахнулся. Инженеры заканчивали монтировать и синхронизировать гиперприводы, специалисты из бывших конфедератов занимали ключевые посты на Дезерете. Диспетчерская, реакторная, операторская… Гай грешным делом подумывал сгонять на Новый Привоз — вдруг там остался еще один ИскИн? Могучего интеллекта Давыда Марковича и псевдоразума Ельцина уже не хватало под его запросы.

— Кадры, кадры… Кадры решают всё! — бормотал он.

— Опять Суатолла? — не отставал полковник.

— Нет, на сей раз точно — Джугашвили. Где взять две-три тысячи специалистов или одного ИскИна, а?

— А двенадцать патрульных крейсеров в нагрузку — хочешь?

— Что?

— Что — что? Прайс и Рамирес улетели в дальний космос, чтобы переждать бурю. Им не улыбается присягать Протекторату, но и идти поперек своих бывших