– Вы знаете лишь, что обвиняемая подавала салат двуммужчинам, сидевшим за отдельным столиком в западном конце беседки?

– Да.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.

– Если высокий суд разрешит, – сказал Александр Дрей, – я быхотел просить отложить разбирательство дела до двух часов дня, когда я смогувызвать для дачи показаний токсиколога.

– Сейчас около половины двенадцатого, – с сомнением в голосепроизнес судья Кроудер.

Мейсон поднялся с места и сказал:

– Если высокий суд не против, я хотел бы просить отложитьзаседание до завтрашнего утра. Я могу добавить, что дело может быть разрешено кполудню завтрашнего дня. Защита представит свои доказательства.

Судья Кроудер тщательно обдумал вопрос.

– У меня есть еще одно короткое дело, которое я мог бырешить сегодня днем, если не возражает господин заместитель окружногопрокурора. Что вы думаете по поводу освобождения обвиняемой под залог?

– Я считаю, – заявил Дрей, – что освобождение под залогследует пересмотреть, обвиняемую необходимо взять под арест. В конце концов,высокий суд видел, какими неоспоримыми доказательствами располагает обвинение.

– Единственной целью освобождения под залог являетсягарантия того, что обвиняемая своевременно явится в суд, – сказал Мейсон. – Мояподзащитная не только внесла сто тысяч наличными, но и обладает значительнойсобственностью.

Судья Кроудер задумался.

– Согласитесь, мистер Мейсон, – наконец сказал он, – что внастоящий момент свидетельства обвинения выглядят весьма убедительно?

– Свидетельства обвинения всегда выглядят убедительно, вашачесть, – сказал адвокат.

– Хорошо, – согласился судья Кроудер, – решение обосвобождении под залог остается в силе до завтрашнего дня. Так вы считаете,разбирательство может быть закончено к завтрашнему вечеру, мистер Мейсон?

– Если обвинение закончит к полудню, ваша честь, мы кполовине пятого передадим дело в руки высокого суда для принятия решения. Если,конечно, обвинение не пожелает начать продолжительную дискуссию. Защите потребуетсяна изложение своей позиции пятнадцать минут.

– Ввиду вышеизложенного, – объявил судья, – судебноеразбирательство откладывается до девяти тридцати завтрашнего утра. Обвиняемаяосвобождается под залог в сто тысяч долларов, которые будут сразу же конфискованы,если она не явится в суд к назначенному времени.

Когда зрители потянулись к выходу из зала суда, АлександрДрей подмигнул адвокату защиты.

– Вы заметили, как судья расценивает свидетельские показанияобвинения? – сказал он. – А ведь они еще не исчерпаны.

– Вам неизвестны мои доказательства, – ответил Мейсон.

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит завтракали в своем любимомфранцузском ресторанчике неподалеку от Дворца правосудия.

– Тебе не кажется, – заметил Дрейк, – что было бы лучшесогласиться на суд присяжных, Перри?

Мейсон покачал головой.

– Улики выглядят такими же черными, как твои ботинки, –продолжил Дрейк. – В конце концов, Билл Ансон действительно отравлен.Единственный человек на том ужине, у которого могла быть причина его отравить,– его жена Сельма. Возьми этот факт, соедини с остальными, приведеннымиобвинением, и я не представляю, какое решение может вынести судья, кромепризнания ее виновной. Кроудер человек честный, но ты не сумеешь поколебать егосвоим ораторским искусством.

– А я и не собираюсь этого делать, – ответил Мейсон. – Ябуду говорить максимум пятнадцать минут, и если мне не удастся за четверть часарешить дело в пользу моей клиентки, я откажусь от дальнейших попыток.

– Боюсь, – сказал Дрейк, – что судья уже пришел копределенным выводам.

– Возможно, – ответил Мейсон.

Дрейк подозрительно посмотрел на него:

– Перри, уж не прячешь ли ты что-то в рукаве?

– Свою руку, – ответил Мейсон.

– А еще что?

– О, всего лишь несколько тузов, – сказал адвокат. – Ты что,не понимаешь, что главный злодей в данной пьесе – Джордж Финдли? Онрассчитывает на наследство дяди Ди и не желает, чтобы какие-либо обстоятельстванарушили его планы.

– И что? – спросил Дрейк.

– И поэтому, – сказал Мейсон, – Финдли беспокоится, как бымне не удалось добиться оправдания Сельмы Ансон. Если такое случится, он имеетвсе основания бояться, что она в скором времени станет миссис Арлингтон, атогда его потенциальное наследство, несомненно, сильно уменьшится, если вообщене исчезнет.

– Это очевидно.

– Теперь лишь осталось заставить это понять судью Кроудера,– усмехнулся Мейсон.

– Я не понимаю, как ты сможешь переубедить судью Кроудера, –сказал Дрейк. – И не понимаю, что ты выиграешь, если судья обратит внимание наэтот факт.

– Финдли, – сказал Мейсон, – не из тех людей, которые будутсидеть сложа руки и бесстрастно наблюдать за развивающимися событиями. Если онподумает, что у меня имеется шанс оправдать Сельму Ансон, то непременнопопытается спутать мне карты, чтобы гарантировать ее осуждение.

– И что? – спросил Дрейк.

– И, – улыбнулся Мейсон, – если мы сумеем его поймать, судьяКроудер этого не пропустит, а наша позиция укрепится.

– Признайся, ты все-таки что-то прячешь в рукаве? – неотставал Дрейк.

– Может быть, – ответил адвокат. – Самое лучшее в нашемарсенале – это вопрос, который ты задал несколько минут назад. У кого мог бытьмотив для убийства Билла Ансона, кроме его жены?

– Ты считаешь, что этот вопрос в нашу пользу? – удивилсяДрейк.

– Конечно. Он ляжет в основу моей аргументации в суде.

Дрейк с недоверием посмотрел на Мейсона. Адвокат отодвинулстул и взял счет.

– Пойдемте, – сказал он.

Войдя в свой кабинет, Мейсон сказал Делле Стрит:

– Уже половина третьего. Позвони Пинки Брайер и выясни, наместе ли она.

– Разве мы куда-то собираемся?

– Мы – нет, – сказал Мейсон. – Меня просто интересует, наместе ли она. Спроси, где Пинки. Кто бы тебе ни ответил, скажи, что особойспешки нет, но нам нужно с ней связаться.

Делла Стрит набрала номер, переговорила и через некотороевремя повернулась к Мейсону.

– Пинки, – сказала она, – вылетела примерно час назад вЛас-Вегас, штат Невада, с двумя пассажирами на борту, мужчиной и женщиной. Тыэто хотел узнать?