– Это обычное место для личных прикур. Там никто чужой смотреть не будет, но фотка всегда с тобой и можно на неё взглянуть, – не отрываясь от своих мыслей, проговорил Мару.

– А что вы там делаете? – раздался голос сзади. К ним приближался любопытный Ика. По его улыбке было видно, что он спрашивает для того, чтобы раззвонить всем потом о «парочке». Мару поспешно убрал телефон в карман и повернулся к Ике.

– Я тут объяснял нашей иностранной коллеге, как правильно сортировать мусор на горящий и негорящий.

– А, это полезно, – разочарованно проговорил Ика. – Я, кстати, искренне считаю, что мусор делится на три группы: горящий, негорящий и горящий, если очень постараться. Так что если сомневаешься, клади в горящий мусор, наверняка всё сгорит.

Дана улыбнулась:

– Спасибо за совет. Кстати, а пойдёмте, я вам покажу свой мусорный мешок, может, вы поможете мне его рассортировать правильно?

– Ой, нет, у меня и своего мусора достаточно. Я, кстати, сегодня начальник смены, поэтому давайте уже быстрее заканчивайте уборку, да начнём тренировку, – проговорил Ика, уходя в сторону штаба.

– Хай! Хорошо! – почти одновременно проговорили Мару и Дана.

– Сегодня в восемь я за тобой заеду и поедем к дяде. Надо ему рассказать о находке, – тихо прибавил Мару.

Дана кивнула в ответ.

Всю вечернюю тренировку и дорогу домой Дана размышляла о своей находке. «Получается, что Аска и Масахиро встречались и, судя по страстному поцелую на наклейке, любили друг друга. Вот почему Аске так нравилось сидеть у окна в столовой и смотреть на университетский двор, где постоянно толклись студенты. Она смотрела на него, на Масахиро Кояму, своего любимого, свою тайну. Значит, это Масахиро явился причиной того, что Аска перестала писать гениальные картины; они утратили трагизм, потому что она была счастлива, а рисовать счастье, похоже, не умела. Вот о чём говорил Като-сэнсэй и почему хотел скорее перевести Аску в другой университет. Может быть, Масахиро убил её из ревности? Он услышал, что Като-сэнсэй собирается перевезти Аску в Токио, подумал, что это неестественно, что учитель так сильно печётся о судьбе своей студентки, заподозрил, что между Аской и неприятным профессором что-то было и пырнул её ножом в горло во время ссоры. Очень похоже. Но ведь это Аска позвонила Кояме в пять утра, он всё бросил и поехал на встречу с ней. И откуда тогда взялся нож? У Масахиро ножа быть не могло, он ехал из бильярдной. Значит, нож принесла сама Аска. А зачем? Убить своего любимого, потому что им грозит расставание? Подождите, но ведь она не могла знать наверняка, ждёт их расставание или нет, ведь Като-сэнсэй только ехал из Токио, чтобы сообщить Аске новость о её переводе в Университет искусств. Значит, их близкое расставание не являлось причиной раздора. И как телефон Масахиро оказался на пляже? Случайно выронил, когда мчался на велосипеде? Точно. Дорога к месту, где повесился Кояма, проходит как раз здесь. Просто от скорости телефон отлетел далеко в песок. Хоть это понятно» – выдохнула Дана. В остальном же ее мысли зашли в тупик, да так там и остались, даже после разговора с Тамурой-сан. Вместо того, чтобы потихоньку проясняться, ситуация запуталась ещё круче, и по-прежнему вопросов было больше, чем ответов. Стало ясно только одно – это убийство, и тут замешана любовь. Осознание этого прямо окрыляло Дану. Она знала то, что не знали и о чём даже не догадывались другие студенты университета. Это было здорово, хотя причина убийства пока оставалась тайной, но вся история походила на любовную драму, прямо как в кино.

До конца пляжного сезона, к которому так долго готовились спасатели, осталась всего одна неделя. Стало как-то грустно, успокаивало то, что до конца каникул было ещё далеко. В это лето, к счастью, утонувших не было, поэтому спасатели готовились отпраздновать окончание сезона как настоящие герои – бурно и весело. В эту последнюю неделю все работали, следили и патрулировали с удвоенной силой, ещё и для того, чтобы не испортить статистику года. После 15-го августа число отдыхающих на пляже значительно сократилось, а после 20-го и вовсе осталось несколько человек. Хотя жара и не собиралась уходить, в море купаться было уже нельзя: приплыли жгучие медузы. «Бич-хаусы» исчезли с пляжей так же быстро, как и появились на них. На 22-е августа была назначена большая вечеринка по поводу окончания сезона.

Этого дня все ждали с большим нетерпением, тем более, что удалось сохранить в отчёте гордый ноль в графе «Количество утонувших». Во время пляжного сезона работали не только спасатели из университетского клуба, но и служащие компаний в отпусках, студенты других университетов и даже ученики старшей школы. Тамура Кэн тоже помогал на пляже несколько раз, но его на вечеринку не позвали. Когда возмущённая Дана спросила, почему, капитан клуба посмотрел на неё как на сумасшедшую и сказал: «Там же будет спиртное, а он несовершеннолетний. Кто будет следить за тем, что он не будет пить? Если ты возьмёшь на себя такую миссию, можешь его позвать». Следить за кем-то во время банкета Дана готова не была.

Вот, наконец-то, долгожданный день настал. Все собрались в небольшом пивном ресторанчике, на столах уже стояли холодные закуски, орешки и чипсы. Перед началом банкета капитан клуба встал и попросил внимания:

– Поднимите руки, кто плохо переносит алкоголь. Поднимайте, не стесняйтесь, это в ваших же интересах.

Подняли руки двое – девушка с третьего курса и молодой человек с первого.

– Пожалуйста, все внимательно посмотрите на них, – снова заговорил капитан. – Выговаривать этим двум людям, что они мало пьют, заставлять их пить и спрашивать, уважают ли они вас, запрещено.

Все закивали головами.

– Итак, с технической частью мы разобрались, можно начинать. Наполните все бокалы.

При этих словах кохаи схватили бутылки с пивом и принялись наполнять стаканы сэмпаев, а потом роли поменялись: сэмпаи налили пива кохаям. Все подняли бокалы и смотрели на капитана клуба. Он поднял бокал и заговорил снова:

– Мы герои! Мы самые крутые! Пусть каждый год будет таким же удачным, как этот! Разбор ошибок и неудач мы проведём на следующей неделе во время общего собрания клуба, а пока благодарю всех за хорошую работу. И прошу всех сегодня пить, отдыхать и отрываться! Кампай!

– Кампа-а-а-ай! – подхватили десятки голосов.

И понеслось!

Речей никто больше не говорил, все пили, не допуская «сухой» посуды у окружающих. Вскоре сэмпаи начали откровенно спаивать кохаев. Поднимая бутылку, чтобы подлить кому-нибудь из младших пива, они начинали корчиться и говорить:

– Ой, тяжело, не удержу!

Это означало, что надо срочно освободить стакан и дать возможность сэмпаю облегчить тяжесть бутылки, но как только ёмкость была наполнена до краёв, сэмпаи всё продолжали стонать и жаловаться, что у них прямо руки отваливаются, как им тяжело. Приходилось заглатывать залпом, и так, пока сэмпай не почувствует, что стало по силам держать бутылку. Потом все начали объединяться на предмет спаивания кого-то одного. Например, капитан клуба выкрикивал чьё-то имя и присутствующие начинали петь задорную песенку с хлопками и определенными движениями, смысл которой сводился к банальному «Пей до дна!». Дану поразила сплочённость японцев даже в этом деле. Не было ни одного человека, кто заступился бы за спаиваемого, который давился пивом, все просто пели и ждали перевёрнутых вверх дном бутылок. В какой-то момент выкрикнули имя Даны, все взоры обратились на неё, и задорная песенка началась, но после третей бутылки все поняли, что напоить русскую – выбросить деньги на ветер, и отстали. То там, то здесь слышались взрывы смеха – все были красные, загорелые и счастливые.