427. Осень

обложки туманов летят над полями

ветер вдогонку несет предложенья

истлевших осенних эссе

труха позабытых писаний

шепелявит почтенно и глухо

обрывки трактатов хруста

не осталось слов

от признаний туманных

осадок болтливого дня

умолкнул в стекляшке вечерней

напротив камина

что полон горящих речей

428. Зима

раскололся кристалл перспективы

провалился в холодную синь

разгулялся мерзавец-морозец

по замерзшему миру льда

с ним зима веселящая дева

с абсолютно белым лицом

кусает сердце нежно

хватает члены в плен

клещами вцепившись в тело

влечет под свою простыню

429

в слепоте примерив цель

мы стремимся до выжатой старости

прикоснуться скрюченным пальцем

к загадке что так нужна

ответ это я и в меня не попасть

как сквозняк по планете гуляю

застреваю в себе идеально

прихожу в состоянье ничьи

мы солдаты невидимой армии

снежки непонятной игры

горят полководцы туманные

костром человека треща

430

Je fus mystique

et je ne le suis plus

Verlaine[46]

я чую мистику как дополнение иронии

хотя без ярости теперь

я знаю что природа

хочет поглотить меня насильно

и жажду жизни съесть

она вечна но временна

сказал бы я вчера

я временен но вечны

гремучие слова

как локоны со лба колдуньи

теперь уже скелет старухи

раздевшей чары времени

мой облик мальчикова мира

в сраженьи с будущим

свои границы не познавший

как роза и как бабочка над розой

прямую провести не может

дальше ветерка

431

день за собою волочит другой

падают зрелые листья платана

тощее тело канавы облапив

под лучами конца этот каменный вечер

небо разрежет костями ветвей

чувство сожмется до статуи вздоха

я пережиток смешенья сезонов

фантазия времени года

пушистая крона растаяла временно

шуршание предков ее заменило

по себе приглашает бродить и

остатки ногами разбрасывать

432

комнатный сумрак

побежденный уличным светом

прячется в нас

подчиняясь загадочным правилам

при свете площадном

древние силы таких возможностей

отдаленно и странно шевелятся

пепельным пламенем вспыхнут внутри

потом угасают

ответ потеряв в вышине

433

обжорство жизни

до сжатого стремления

чем тоньше тем точнее

как луч из отраженной скуки

высекает смысл

на вид кружащийся без толку

мертвые детали поедая

(раскаянье гиены)

пучок лучей как иглы колют

всеядные подробности

никем так не увиденные

как мной

и никому не нужные

как мне

434. У остановки

женщина с видом недоевшей детей

прохрустев серебром глаз

шоколадит ртом пугливо

снимая полувопросительно кожу

и замирает как жизнь

на крысиной окраине

под окрик музыки рок

435

завернись в свою шубку

кошка

твоя меховая привычка

пушистый разврат в жару

сорок столетий мягкой диверсии

вкрадчивой пантомимы

египет мур-мур

авангард мяу-мяу

в середине академическая слепота

верность себе

успех сладострастного сна

в тигриной растяжке

фрейдистская обмолвка

розовым язычком по шерстке

когтями против

и только в желтом поле глаз

черных квадратов щель

436

сдувая пыль секунд

со звезд

я узнаю родившееся время

мерцающих веков

437. Умирающей

по ступеням отсутствий

уходит в потушенный свет

площадками сожалений

в озвученные пустоты

в бедную память глубин

в бархатный оттиск зеркал

отключенного мира

438. Пять необъяснимых тайн

горечь истлевшего солнца

сквозняки унесенные ветром

высохшей лужи злость

происхождение случайности

бессонница гнома упущенных шансов

439. Север

время мучений висит над камнями

тянет к себе облака

стужа сковала округу железом

ржавым как двадцать пять лет

в октябрьском холоде сердца

тусклые судьбы различны

в жесткой окраске неведенья

одинаковы их голоса

червивую славу и мошкару

в карман запихав

преступником ляжет усталость

в зловоньи закрытого часа

в двухмерной вселенной свобода плоска

но того как ножом

рассечет за углом

кто от звука ее размягчится

только сердце забьется

в еловую щель

биение двигает прошлым

завернутым в белый туман

440

поцелуй был как чайка

в крыльях ресниц разлетелись глаза

и взмахнули пределом прибоя

изменчивость взгляда как форма волны

лизнула сближеньем

отбросила врозь

понятие берега зыбко

что разум забудет а кожа не может

провалится глубже в отсутствии дна

и вынырнет яростно

в брод наготы

441

в окне шевеленье безмолвного сада

немое явление птиц

здесь шелест бумаги

дыхания легкий сип

вдруг что-то лопнуло распалось

перепонка облекла лицо

спросонья ветер торопливо

щекотке щеки подвергает

сквозняк это вмешательство пространств

в провалы комнат