Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Легким мановение руки и посоха волшебник вызвал проливной дождь, который погасил пламя, дававшее жизнь существу. Змея зашипела в агонии, а ее тело превратилось в обсидиан, тут же взорвавшийся мелкой крошкой, посекшей стены, но не тронувшей отряда.
Но не успели Лисы даже вздохнуть, как третье заклинание появилось из рун — торнадо тьмы и отчаяния, который грозил поглотить группу, вытягивая из энергию и Терну. Но Артеус, словнопредвидя подобный поворот, уже сплетал из волшебных слов свое собственное заклинание. Когда вихрь приблизился, волшебник ударил посохом о пол и из навершия вырвалась вспышка ослепительного света. Оформившись сотней призрачных солдат, она исполосовала тьму, заставляя ту вернуться обратно внутрь рун.
Руны, словно обладая разумом, не сдавались, а их свет становился все ярче и будто даже… материальнее. Наконец они, породили призрачного рыцаря; воина из давно забытой эпохи. Туманная фигура, с высоко поднятым бесплотным клинком, бросилась на врага. Но Артеус даже век назад нельзя было назвать тем, кого можно смутить или удивить в схватке магических умений.
Волшебник разом призвал столько энергии и Терны, что их хватило бы, чтобы сразить небольшой отряд Небесных Императоров из долины. Волшебными словами он превратил рыцаря в пылающий огненный дух, подчинив того своей воле. Уверенным жестом волшебник послал дух обратно к рунам, и обжигающее пламя поглотило древние символы, заставляя тех трескаться и рассыпаться.
И все же, как бы ни был силен волшебник — сражение, протекавшее на глазах отряда, никоим образом нельзя было назвать простым. Силы, кружившие в комнате, поражали воображение даже генерала, не раз становившегося свидетелем умениям потомка Пепла.
Так что к этому времени Артеус уже тяжело дышал, а последствия битвы отражались на его лице кровоподтеками и неестественной бледностью. Однако руны не проявляли никаких признаков того, что они хоть немного ослабли. Вместо этого чары Горшечника создали пятое, заклинание, вливая в него какой-то уж совсем немыслимый запас силы. Массивный голем из камня и железа, огромная форма которого заполнила добрую четверть комнаты, взревел раненным бизоном. Глаза-кристаллы конструкта пылали яростью, направленной на Артеуса, и земля содрогалась под его весом.
Волшебник раскрыл ладонь, на которой лежали последние пилюли, а затем убрал их обратно в карман. Ударив перед собой посохом, Артеус прикрыл глаза и выдохнул, одновременно с этим вокруг него вспыхнул поток яростной, первозданной магии, ставшей видимой даже невооруженному взгляду. Артеус подчинил её своей воле и собрал в единую точку, а затем, С оглушительным ревом, выстрелили посохом в выпаде, направляя навершие на голема.
Поток сырой элементальной силы, водоворот огня, молний и ветра, врезался в грудь голема, разрывая того, едва-едва занесшего монструозный кулак, в клочья. Форма существа ломалась и крошилась, падая песчаными потоками на пол, а его железные суставы плавились под натиском магической энергии.
Когда голем превратился в груду дымящихся обломков, Артеус рухнул на колени, измученный, но непобежденный. Руны, еще недавно источавшие сокрушительную силу, теперь, казалось, выли в агонии, а их власть постепенно разрушалась. Породив словно человеческий крик, руны рассыпались, и их древняя магия рассеялась в воздухе, как дым.
Стена, которую когда-то украшали руны, теперь могла похвастаться той же дверью, что недавно закрыл за собой Хаджар. И еще три такие же появились по периметру помещения.
Напрочь игнорируя выходы, члены отряда бросились к Волшебнику, помогая измученному магу подняться на ноги.
— Человек… не руны… — только и шептал обескураженный Артеус. — Человек… человек… не руны…
— Что? — спросил гном.
— Я… сражался… с человеком, — с трудом ответил маг, после чего обмяк, потеряв сознание.
Лисы переглянулись.
— Как я и думал, — кивнул своим мыслям Арнин.
Глава 1766
Лэтэя аккуратно опустила Артеуса на пол и, прислушавшись к мерному дыханию, облегченно улыбнулась. С волшебником, если не считать крайней степени истощения, все было в порядке.
— Да уж, — промямлил Шакх, задумчиво почесывая макушку.
Никто не сомневался в силе Артеуса (пусть они и не знали, чья кровь проснулась в его жилах), но тот уровень мастерства, что он сейчас продемонстрировал заставлял каждого представлять себя на месте этих треклятых рун. И никто в отряде не смог бы сказать, что схватка с волшебником оказалась бы простой.
— Что ты имеешь ввиду, оборотень? — прищурился гном.
Пока остальные размышляли над силой Артеуса и тем, что только что произошло, Албадурт, относящийся к магии куда спокойней, ввиду её распространенности в Рубиновой Горе, не сводил взгляда с Арнина.
— Что ты имеешь ввиду, достопочт…
— Не делай вид, что не понимаешь, — грубо перебил Албадурт, после чего указал топором на волшебника и на то место на стенах, где недавно сияли руны. — Когда Артеус сказал, что он сражался с человеком, ты добавил, что так и думал. Так вот — что ты имеешь ввиду.
Теперь уже и остальные в отряде, оправившись от секундной замешки, повернулись к Арнину.
Тот, осознав, что ему вряд ли удастся уйти от ответа, только устало покачал головой и указал на руны.
— Насколько не был бы могущественен Горшечник, есть некоторые законы мироздания, которые не нарушить даже богам, — оборотень подошел к стене и провел ладонью по ожогам на камнях, оставшимся от рун. — И большинство этих законов, как не удивительно, связаны именно с Рекой Мира.
— И причем здесь слова Артеуса? — спросила Лэтэя.
— При том, что невозможно взять из Реки Мира такое количество энергии, чтобы на протяжении эпох питать столь чудовищное сооружение, как этот треклятый лабиринт.
— Получается, — прорычал Албадурт. — ты нас обманул? И никакого артефакта, способного спасти Хаджар-дана, здесь нет?!
Арнин поднял ладони и отступил от гнома, чьи глаза запылали зеленым пламенем — верный знак того, что тот собирался вступить в драку.
— Почему же — совсем наоборот, — ровным тоном возразил оборотень. — Артефакт здесь есть. И он выполняет ровно ту функцию, которую я описывал. Собирает и перераспределяет энергию.
— Только собирает… он её, — прохрипел начавший приходить в себя Артеус. Опираясь на плечо Лэтэи и помогая себе посохом, он кое-как поднял на ноги. — не из Реки Мира, а из… тех, кто здесь… заперт.
— Волшебник прав, — подтвердил Арнин. — Я еще в прошлом подозревал, что Горшечник не мог обойти законы основы мироздания и вычерпать из Реки Мира больше энергии, чем та, в теории, может позволить взять.
— Иными словами, — Шакх тоже