Ну, приличной девушке пришлось, у неё просто не было другого выхода, ей угрожала огромная опасность. И так как ей было нужно скрыться, она… позаимствовала одежду.

— Я почему-то так и подумал, фройляйн, — отвечал ей рыбак, пристально глядя на Зою и попыхивая трубкой. — Но лучше вам пока не попадаться моим соседям на глаза, они-то правдивой истории не знают. Будут ещё думать всякое. Идите, ешьте рыбу, её только недавно выловили, она очень хороша.

Она ела так, как никогда не ела в жизни, большая сковорода жареной трески с луком опустела наполовину. И пива эта барышня — я пью пива «совсем немного» — выпила половину кувшина. Ещё и хлеба немало съела. Когда хозяин дома поставил греться на печку два ведра воды, он зашёл и, взглянув на сковороду, уважительно произнёс:

— О, неплохо, фройляйн Гертруда, весьма неплохо!

Дева остановилась, и ей стало немного стыдно; и она произнесла смущённо:

— Я вам оставила половину.

— Нет-нет, не останавливайтесь, можете съесть и эту половину, я себе еду найду, а ещё могу поесть и в трактире фрау Гвелен, он тут совсем недалеко. Тем более там будет возможность и поболтать с нею насчёт этих аффенпинчеров, что тут шныряют. Если что-то узнаю, потом расскажу вам.

— Я буду вам очень признательна, герр Шмидт, — отвечала Зоя.

— Вы сами сможете разобраться с вёдрами и корытом?

— Конечно, герр Шмидт.

— Тогда я пойду, выпью пива и узнаю новости, — он уже повернулся, чтобы уйти, но девушка окликнула его:

— Герр Шмидт.

— Да, фройляйн.

Она немного смущалась, но у неё не было выхода:

— А не могли бы вы… Понимаете, это не моя одежда. Я в такой не хожу. В общем, я была бы вам ещё больше признательна, если бы вы купили мне платье. Я вам дам деньги, а вы просто купите и принесёте мне сюда.

— Платье, фройляйн? О! — рыбак почесал подбородок. — Я не большой знаток женской одежды, фройляйн Гертруда, всё, что я покупал своей старухе, так это платок… И, кажется, расшитый передник… Больше ничего. Я вряд ли смогу выбрать вам правильное платье.

— Вы выберите, чтобы мне было приблизительно по размеру.

— То есть на глаз?

— Ну да, купите самое дешёвое, чтобы я могла в нём дойти до нормального магазина, а там я уже себе куплю то, что нужно, — она говорила всё это и смотрела на рыбака своими удивительными глазами с таким ангельским выражением на лице, что тот просто не смог ей отказать.

— Ну что ж… Я попытаюсь, фройляйн, но вы уж потом меня не журите за то, что принёс не такое, как вам надо.

— Лишь бы подошло по размеру, — успокаивала его дева. — Я сейчас дам вам денег.

— У меня есть, потом… Принесу и рассчитаетесь, — сказал Курт Шмидт. — В конце улицы есть лавка, я знаю её хозяина, у него есть готовое платье, я сам иной раз покупаю у него. Вы пока ешьте, мойтесь, отдыхайте, я приду ближе к вечеру.

— Вот и прекрасно, — сказала девушка, и старик ушёл.

А она взялась за корыто и вёдра и стала мыться, наслаждаясь чистой водой. Вымылась, села отдышаться, а пока отдыхала, с удовольствием выпила ещё пива; а потом — всё равно рыбака не было дома — скинула свою мерзкую одежду и в оставшейся воде постирала юбки и корсет. И, устав — видно, прежние силы ещё не вернулись к ней, — легла полежать на свою постель, пока сушится одежда.

Как и обещал, Шмидт вернулся, когда день уже клонился к вечеру, шёл седьмой час пополудни; и пока он гремел в прихожей, Зоя надела ещё влажную одежду и, на всякий случай приготовив пистолет, вышла из своей комнаты.

— А, фройляйн Гертруда, вы и одежду постирали, — заметил старый рыбак, а сам протянул ей пакет из серой бумаги, обвязанный бечёвкой. — Вот, это мне посоветовала жена лавочника. Сказала, что молодые девушки многие такой фасон носят.

— Кто посоветовал? — дева взяла пакет, но даже не взглянула на него, от слов рыбака у неё похолодело внутри.

А тот, не замечая в ней перемены, продолжал:

— Фрау Тильда, она жена лавочника, она точно знает толк в одежде, всегда прекрасно выглядит, — тут он удивился: — А что же вы не смотрите платье, фройляйн Гертруда, разворачивайте пакет, разворачивайте.

Девушка послушно развязала бечёвку и развернула пакет, и у неё в руках оказалось красное в синий цветок платье хорошего ситца.

— Ну? Такое подойдёт? — довольно спросил рыбак.

— Подойдёт, — произнесла она таким тоном, что рыбак наконец заметил её настроение.

— Что? Что-то не так, фройляйн Гертруда?

— Нет-нет, всё в порядке, — сказала Зоя и тут же добавила — я сейчас же надену его. А вы, герр Шмидт…, - начала она и замолчала.

— Что, фройляйн, говорите же.

— Герр Шмидт, мне нужно уехать… Срочно, прямо сейчас. Сколько вам потребуется времени, чтобы развести пары? Я за срочность дам вам талер сверх того, что уже должна.

— Ну, за двадцать минут я подниму давление до нужного, — растерянно произнёс рыбак, — но почему вы так торопитесь, фройляйн Гертруда?

— Мне очень нужно, очень…, — твёрдо ответила она.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 23

⠀⠀ ⠀⠀

Через два часа, когда уже было темно, рыбак пришвартовал свою лодку на набережной тихой и красивой улицы Крюгкоппель. Здесь было много гуляющих людей; кажется, из одного кафе доносилась лёгкая музыка.

— Вот, фройляйн, как вы и просили, — сказал Шмидт, вылезая на берег и помогая выбраться Зое. Та с благодарностью приняла его помощь, хотя сама могла легко выскочить из лодки.

— Спасибо, герр Шмидт, — она присела возле своего саквояжика, достала из кошелька четыре больших и тяжёлых тридцатидвухшиллинговых талера и протянула их своему спасителю. — Вы очень помогли мне, Курт. Спасибо вам.

Старик взял монеты, взвесил их тяжесть в руке:

— О, это. Спасибо и вам, фройляйн. Скажу честно: вы очень красивы и свежи, фройляйн Гертруда, мне было приятно помогать вам. Надеюсь, что мы когда-нибудь с вами встретимся ещё раз. И вы мне расскажете свою историю, я думаю, она будет очень интересной.

— Может быть, может быть, герр Шмидт, — соврала дева, — но, наверное, это случится нескоро, мне придётся сегодня же уехать из Гамбурга. Я уже собираюсь на вокзал.

И тут, чтобы больше не растягивать прощание, Зоя быстро, но крепко обняла его. «До свидания, герр Шмидт». И, повернувшись, пошла туда, где светили ночные фонари и играла музыка.

Впрочем, публика, фонари, музыка на набережной в тёплый вечер — это всё, конечно, изумительно, но