Арбитр финального матча, бразилец Хосе Роберто Райт, готов к грядущей бойне. Двое суток накануне игры он провел в медитациях: очистил дух от скверны, нирвану – от праны, кишечник – от шлаков. Господин Райт – почти! – лишен пагубных пристрастий и вредных привычек. Он – настоящий судия без страха и упрека. Виски его чисто выбриты, на шее удавка галстука. Он готов подробно запротоколировать ранения и летальные исходы: «лишение игрока явной возможности забить гол вследствие подрыва на мине предположительно типа ПОМЗ-2М», «лишение игрока явной возможности забить гол вследствие подката сзади и подрыва на мине предположительно типа ОЗМ-72; отрыв нижней конечности по коленный сустав включительно».

Хосе Роберто Райт не какой-нибудь болельщик, он гордо восседает в отдельной ложе, обслуживаемой поварами из ресторана «On Stage».

Бразилец нервничает. Пора начинать. Он машет носовым платком в объективы сорока трех камер. Это сигнал. Бойня начинается.

Зрители аплодируют стоя. На экране огромного табло списки фамилий и фотографии. Ну и, конечно, статистика: средний возраст игроков, средний цвет волос и среднее количество зубов.

Теперь равнение на газон. Пастораль. Зеленая травка. Пасти́ коров и наслаждаться экологически чистым молоком. Играет легкая «кислота» – ласкает слух электронными ударниками и шотландскими волынками, гитарными запилами и нью-йоркским речитативом. Идиллия. Мир да любовь. Мэйк лав, нот во.

И вдруг резкая смена декораций – явление гладиаторов народу.

Сервоприводы со скрежетом раздвигают ворота внешней защиты. Отключается инфракрасная система наведения, дезактивируются автоматические пушки «Агнец», подвешенные у потолка. В проходах между трибунами копы-досин снимают гранатометы с предохранителей, лазерные точки прыгают от виска к виску, отслеживая подозрительных граждан. Ухнув, бронеплиты ворот утыкаются в магнитные упоры. И тут же распахиваются сегментные створки внутреннего контура. За створками – игроки сборной Вавилона.

Вот они – герои мяча, мастера точного удара!

Комментатор не зря кушает свой лаваш с красной икрой.

Толпа ревет в экстазе. Стробоскопы сигнальных ламп лупят спортсменов в смеженные веки. Взрываются хлопушки, трибуны в облаке конфетти.

Праздник начинается.

Последний матч сезона.

Бойня.

* * *

Грубо толкнули в спину. Мол, не спи, замерзнешь, с вещами на выход. Макс едва не упал: ноги как чужие. И тошнит. Шагнуть бы в сторонку да проблеваться желудочным соком – ведь на диете. Или упасть под бутсы товарищей по команде? Пусть его затопчут.

Двое «молодых» подхватили Макса под локти. Типа помогли заслуженному ветерану, рассчитывая хотя бы на благодарность. Но ветеран молчал – у него не было сил материться.

Беговая дорожка опоясывала газон по периметру. За дорожкой – еще одна обвязка, проволочная, под током. Под ногами мельтешила динамическая реклама, мелькали логотипы корпораций-спонсоров. То тут, то там на газоне вспухали трехмерные миражи – огромные желто-коричневые жестянки «Bibl Beer Premium».

Колонна сборной Вавилона затылок в затылок, чеканя шаг, промаршировала по беговой дорожке. Миллиарды глаз по всему миру следили за каждым движением игроков. Прямая трансляция матча в двести суверенных стран Земли, не считая оккупационные зоны, лунные и марсианские поселения.

Новички задирали подбородки, ощущая значимость своей миссии. Они же хэдлайнеры вселенской индустрии развлечений! Они – авангард межпланетного спорта!

А Максу плевать на всю эту показуху. Он устал. Он не желает больше, слышите, НЕ ЖЕЛАЕТ!

Вот и первая разметка: оранжевые линии, сектора с циферками, соответствующими личным номерам футболистов. Надо перестроиться, найти свое место и не рыпаться, пока не прикажут. Особо непонятливых охрана подгоняла электрическими стрекалами.

Равняйсь!

Смирно!

Колонна сборной Вавилона замерла у ограждения. Скоро игроки окажутся там, за колючкой. Молодые нервно перетаптывалась – им не терпелось сразиться за мяч, они же настоящие спортсмены, а не плечики для подтяжек. Ветераны были спокойны.

Швед Маркус, разминаясь, вертел шеей. Саид, невысокий азербайджанец, тупо смотрел на свои бутсы сорок седьмого размера. Да это же не обувь, это ласты! С такой опорной поверхностью у Саида почти нет шансов дожить до финальной сирены. Почти? Чудеса случаются. Футбол непредсказуем.

Вот-вот начнется официальная часть: трубы-фанфары, флажки-цветочки, хлеб и зрелище.

Напротив, за газоном, рыкнули сервоприводы – это выпустили на прогулку серо-голубую колонну боливийского «Стронгеста».

Макс смотрел на табло, демонстрирующее колонну боливийцев. Обычные латиносы, смуглые, черноволосые. Никого старше двадцати пяти. В Боливии жесткий отбор игроков: только лучшие, только сильные и крепкие, и никаких мутантов и женщин. После войны с Колумбией за право торговать кокаином на североамериканском рынке страна просто напичкана минами различных типов и модификаций – от классических противопехоток советского производства до калифорнийских киберигрушек. Наркобароны, хозяева Боготы, опутали сельву миллионами километров растяжек. Война отгремела без малого полсотни лет назад, за это время в Боливии выросло три поколения граждан, привыкших постоянно смотреть под ноги. Люди научились чувствовать опасность. Интуиция – это серьезно.

Матч.

Праздник.

Оглушенный ревом трибун, Макс не услышал торжественную речь Великого Сёгуна, лично присутствующего на финале чемпионата. Парни, вы гордость Вавилона, вам доверена почетная миссия. Никаких легионеров и «зомби». Мы за чистый спорт. Как вам повезло. Народ. Демократия. Будем жить лучше…

Стадион, речь, боливийцы – это галлюцинация, да? Или же театральные подмостки: толстый слой грима, парики, актеры. Бутафория! А Макс – зритель в партере.

Он никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Это чья-то затейливая ложь. Иллюзия, розыгрыш! Футбол, финал… это вовсе не с ним происходит. С кем угодно, но только не с ним. Макс – ветеран, который умудрился остаться живым до конца чемпионата? Не смешите! Макс не такой, ему не место здесь. Это чистый бред! Натуральный бред! Чудовищная ошибка! У него есть жена, любимая работа, многомиллионные субсидии и фантастические проекты!

Макс – директор того самого Технопарка?.. Да, черт побери, он директор!

Но как он попал в сборную? Почему он стал ветераном футбола?

И вот тут сволочная память выдала порцию воспоминаний.

И Макс понял, что лучше бы он оставался в неведении.

В небе тесно от вертолетов.

Лучи прожекторов освещают проходы меж хибарами – никуда от них не спрятаться, не убежать. Вой сирен, грохот резиновых дубинок о щиты из ударопрочного пластика.