— Не могу, мне грустно.

— Мне тоже. Но все время, пока мы будем порознь, я буду думать только о тебе. И если я буду знать, что ты грустишь, мне будет больно. Каждый час и каждую минуту. Я должен знать, что ты веришь в меня и ждешь, но не грустишь. Разве что совсем чуть-чуть. — Руслан заглянул во влажные глаза Земфиры и снова улыбнулся. — Договорились?

— Я готова ждать тебя хоть всю жизнь. — Она прижалась к груди Руслана, но тут же настороженно вскинула голову. — Что это? Соловей?

Руслан прислушался.

— Да, соловей. Прямо как в «Ромео и Джульетте». Видно, мне тоже пора идти, пока не рассвело.

— Как я не хочу тебя отпускать! Так бы и осталась навсегда в твоих объятиях.

— Я тоже, но пока что это невозможно. — Руслан начал поспешно одеваться. — Просто помаши мне рукой на рассвете. Я незаметно оглянусь, а ты помаши, ладно?

— Еще чего! — Надув губы, Земфира отвернулась. — В такую рань? Я спать буду. — Она улеглась спиной к Руслану и натянула на себя одеяло, показывая, что разговор окончен.

Он несколько попробовал прикоснуться к ней, но Земфира все время отталкивала его.

— Что ж, приятных снов, любимая, — сказал Руслан, ожидая услышать хоть какой-то ответ.

Оставаясь без движения, Земфира продолжала молчать. Руслан нерешительно потоптался на месте и подошел к окну. Прислонившись спиной к подоконнику, он постучал костяшками пальцев по стеклу, желая обратить на себя внимание. Земфира делала вид, что спит.

— Что ж, тогда я пойду? — спросил Руслан.

— Иди, — ответила Земфира голосом слишком сонным, чтобы это могло быть правдой.

— Не хочешь попрощаться нормально?

Ответа на этот вопрос не было. Напоминая о том, что времени осталось совсем мало, соловей зашелся трелями в тишине сада. Руслан чувствовал тяжесть на сердце и не хотел уходить не простившись так, как положено двум влюбленным. Но наблюдая за тем, как быстро серело небо, стирая последние звезды, он понимал, что больше медлить нельзя.

Он запрыгнул на подоконник, задержался на секунду, оглянувшись через плечо на Земфиру, и спрыгнул на землю. Его душа была полна смятения: лишь несколько часов назад он обрел настоящее счастье, и вот теперь он его почти потерял. Он думал над тем, как изменчиво настроение женщины, и что ему никогда этого не понять. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вернуться к Земфире, обнять ее и добиться от нее новых признаний в любви. Только это могло снять тяжесть с его сердца. Но он понимал, что времени на объяснения уже нет. Начинался новый день, в котором все обещало быть разительно непохожим на минувшую ночь.

Прокравшись вокруг дома и чувствуя себя преступником и вором, Руслан приблизился к своему окну, постоял немного, прислушиваясь, а потом забрался внутрь. Было уже довольно светло, но все же он плохо ориентировался в предрассветных сумерках и, как на зло, налетел на стул, который, разумеется, упал, наделав немало грохоту. Храпение Самсона оборвалось, сменившись чмоканьем, а потом он сел на кровати, хлопая глазами спросонья.

— Ты чего? — хрипло произнес он, почесывая голову сквозь стоящие дыбом лохмы.

Руслан был одет, поза, в которой он был застигнут, свидетельствовала о том, что секунду назад он на цыпочках пробирался к своей постели.

— Я? — глупо переспросил он. — Я ничего.

— Ты где был?

— Где я мог быть?

— Тебе виднее, — буркнул Самсон.

Он помаленьку приходил в себя, и в его заплывших глазах просыпалось недоверие. Нужно было срочно что-то придумать. Усевшись на кровать, Руслан стянул джинсы и пожаловался:

— Третий раз за ночь на двор бегаю. Живот прихватило.

— Да? А я ничего не слышал.

— Что же, мне весь дом перебудить по такому случаю? — проворчал Руслан.

Раздражение, прозвучавшее в его голосе, почти убедило Самсона, но в следующую секунду он вспомнил, где именно увидел товарища, когда открыл глаза.

— А почему через окно? — спросил он.

— Потому что так ближе. — Руслан вытянулся на простыне, подминая головой подушку. — Я сейчас лишний шаг сделать боюсь.

— Тогда, может, нам перенести отплытие на завтра? — предположил Самсон.

— Не надо. Кажется, уже получше.

— Чем же ты мог отравиться? Со мной все в порядке.

— Я сладкого больше съел, — выкрутился Руслан. — Такой рахат-лукум, пальчики оближешь.

— Лично мне больше серьезная пища нравится, мужская, — сказал Самсон. — А все эти засахаренные фигли-мигли, они постольку-поскольку. — Успокоившись, он опрокинулся на спину и забросил руки за голову, подставив мохнатые подмышки свежему ветерку из окна. — Слушай, — заговорил он, когда Руслан начал постепенно соскальзывать в забытье, — а как ты к Земфире относишься?

— Хорошо отношусь. А как я еще могу к ней относиться?

— Я не в том смысле. Я конкретно. Нравится тебе Земфира?

Руслан почувствовал, как сон стремительно улетучивается из его головы.

— Ну… — Он кашлянул. — Хорошая девушка.

— Виды на нее имеешь? — не отставал Самсон.

— Ты о чем?

— В общем, тут такое дело. Если ты мне друг, то клинья к Земфире не подбивай. Она мне всю ночь снилась. Ну и наяву не лучше. Когда вижу, то на душе кошки скребут, а в глазах темнеет.

— Почему темнеет? — не понял Руслан.

— От ревности, — пояснил Самсон. — Потому что Земфира моя, понял? Я первый на нее глаз положил.

Руслану захотелось ответить резко и однозначно, но потом вдруг стало жалко Самсона, который порой вел себя, как ребенок. Признание Руслана в том, что он провел ночь в постели Земфиры, могло больно ранить побратима. Ведь Самсон полюбил, а с влюбленными следует обращаться чутко, как с больными.

— Первый, так первый, — дипломатично произнес Руслан.

— Значит, уступаешь ее мне? — обрадовался Самсон. — Ну, брат, спасибо. Век не забуду. Я, по правде говоря, жениться подумываю на Земфире. Если, конечно, она мне по всем параметрам подойдет. Не только на кухне, а и в постели. Я в этом деле привередливый. Мне мало, чтобы ноги расставляли, мне всякие штучки-дрючки подавай.

Тут Руслан обнаружил, что его челюсти стиснуты так сильно, словно он вознамерился раскрошить все свои зубы. Заставив себя расслабить мышцы, он буркнул:

— Ладно, спать давай. До подъема полчаса осталось.

— И то верно. — Самсон протяжно зевнул. — Может, мне Земфира приснится. Классная девчонка и готовит здорово. А?

Руслан промолчал. Самсон снова зевнул, повозился еще немного и затих. А где-то вдали уже надрывался единственный в округе петух, предвещая новый день с его проблемами и радостями.