Итак — всего четыре человека, не считая Кармен.

Двое в чёрном шкафу киенской работы. Им достались хорошие места — шкаф был просторный и пахло в нём вишней.

Третий ликвидатор прятался в платяной нише. Ничего особенного, если нет аллергии на моющие средства.

Ну и четвёртый. Он находился в первой комнате, в небольшой кладовке позади любимой кушетки Эренвоя. Этот парень должен был сработать, когда эти трое появятся из комнаты. Бедняга Гумай вскакивает, а ему на шею — сзади, набрасывают удавку. Или всаживают иглу пневмопатрона с какой-нибудь ревиниловой кислотой.

Такой вот незатейливый сценарий, который проходили во всех спецшколах.

«Ну ладно. Пора», — сказал себе Эренвой и, выхватив пистолет, выстрелил сквозь дверку чёрного шкафа. Затем две пули послал во вторую половину и, наконец, прострелил дверь бельевой ниши.

«Спот» был шпионской машинкой и стрелял беззвучно, однако удары в мебель и стены отдавались звонким эхом, а потому Эренвою следовало спешить.

Резидент действовал очень быстро, но человек, карауливший его в первой комнате, услышал шум и выскочил из дверного проёма со скоростью тени.

Такой прыти от него полковник не ожидал, и выбитый пистолет врезался в стену, а Эренвою пришлось увернуться, чтобы не получить по голове.

Этот четвёртый двигался очень быстро и имел все шансы на победу, однако он совершил ошибку, выхватив нож. Полковник был далёк от своей лучшей формы, но нож являлся его излюбленным предметом на всех тренингах и в реальных схватках. Эренвой мог многое рассказать о человеке, вооружённом ножом.

Противник сделал резкий выпад, и полковник едва ушёл от удара. Он не сделал захват, хотя мог попытаться. Его главной целью было заставить врага полностью сосредоточить внимание на оружии.

Последовал ещё один стремительный выпад, и ещё. Стараясь выполнить удар как можно более точно и быстро, убийца потерял из виду руки Эренвоя, и очередной его бросок был перехвачен чётко, как на тренировках.

Ещё мгновение — и боевик медленно осел с торчащей из груди рукоятью его собственного ножа.

Не теряя более ни секунды, Эренвой подхватил обронённый «спот» и словно обезьяна забрался на старинный шкаф, стоявший у входной двери.

Прижавшись к стене, он ждал появления «контролёра», которого, без сомнения, привлёк шум.

Наконец дверь бесшумно отворилась и в небольшую щель словно змея проскользнула Кармен. В руке она сжимала крупнокалиберный пистолет-пулемёт, как будто ей предстояло пристрелить не пенсионера, а взбесившегося бизона.

Девушка не додумалась посмотреть вверх. Все её внимание занимал дверной проем, ведущий в следующую комнату. Эренвой же видел часть макушки Кармен с аккуратным пробором.

Он поднял «спот» и, подавшись вперёд, взял голову «контролёра» на прицел.

Кармен с запозданием почувствовала опасность и подняла глаза. А увидев нацеленное на неё дуло пистолета, обворожительно улыбнулась.

Это было все, что она могла сделать, поскольку опередить Эренвоя Кармен уже не успевала.

— Но вы же не станете стрелять в женщину, сэр? — произнесла она с лёгкой укоризной.

— Стану, — жёстко произнёс полковник и нажал на спусковой крючок.

Плотно притворив дверь приёмной своего бывшего кабинета, Эренвой перевёл дух и пошёл по пустынному коридору.

Парадный лифт гостеприимно распахнул створки, и полковник шагнул в его зеркальное пространство.

Последняя прогулка на нижний этаж показалась слегка затянутой. Эренвой почти не волновался, но несколько раз ему казалось, что отключается подача электричества и лифт вот-вот встанет.

Пистолет он оставил за поясом, на случай, если в фойе не обойдётся без накладок. Впрочем, Эренвой совсем не горел желанием расквитаться за предательство. Его бы устроило убраться отсюда вообще без трупов, однако кто же его послушает.

— О, вы уже на обед, сэр? — воскликнул навязчивый лифтёр, заметив Эренвоя выходящим из кабины.

— Да, братишка, кушать нужно по часам, — улыбнулся ему резидент, замечая краем глаза вытянувшиеся лица двух охранников. Впрочем, докладывать Лео прямо сейчас они побоялись и только козырнули полковнику, как и положено.

Резво, но без спешки, Эренвой спустился по мраморной лестнице, миновал расступившиеся сенсорные двери и оказался на парадном крыльце.

Заметив своего шефа, Клаус тотчас рванул с парковочной площадки и, лихо развернувшись, остановил лимузин точно возле нижней ступеньки в тот момент, когда Эренвой был почти рядом.

Понимая, что резидент не ждёт почестей, Клаус подождал, пока тот сам запрыгнет в салон, и резко взял с места.

— Мы спешим, сэр?

— Да, дружище! — весело крикнул ему Гумай, чувствуя необыкновенный душевный подъем.

— Часовой! — предупредил шофёр, увидев загораживающую выезд фигуру.

— Ничего не хочу знать! — ответил Эренвой.

— Понял.

Клаус прибавил газу, и нерасторопный охранник с грохотом перелетел через крышу автомобиля, а лимузин, точно ракета, вырвался на оперативный простор.

— Улица Ламайер, 24! — объявил Эренвой, и Клаус утвердительно кивнул. Теперь его лицо выражало крайнюю сосредоточенность и вместе с тем азарт. Рыхлый и на вид покладистый, в душе он был рисковым гонщиком и обожал скорость.

Понимая, что нужно сбить с толку погоню, Клаус бросил машину в самую гущу многоярусных развязок. Улица Ламайер находилась на другом конце города, и прийти к конечному пункту требовалось «чисто». А это подразумевало хотя бы трехминутную фору.

Где-то на нижних ярусах уже мелькали чёрные лакированные микроавтобусы бюро, разлетавшиеся по городу словно тараканы.

«Стрелять в городе они не станут», — успокаивал себя Эренвой, однако было неизвестно, на что мог пойти перепуганный Маленков.

Ряды рычавших автомобилей неслись по обе стороны лимузина, и сидевшим в них людям было наплевать, что станет с Гумаем Эренвоем.

«А почему это должно их интересовать? — спросил себя полковник, глядя то на толстого мужчину в очках, то на парня с чёрными усами, пилотирующего свой спортивный „карарро“. — Меня они никогда не интересовали, так почему я должен интересовать их?»

Возможно, для кого-то они и были людьми, но для разведчика — просто среда. Среда применения.

Заметив в плотном потоке свободное место, Клаус рывком вывел лимузин вперёд и, сбив стоявший на ножке полицейской фотокорректор, погнал машину вниз — к наземным магистралям «нулевого уровня», как называли здесь обыкновенные улицы.

Они не были таким скоростными, как подвесные дороги, однако на земле можно было позволить себе больше манёвренности.