Снова закодированное:

РАЙНИГЕР ПРОДВИГАЕТСЯ НА СЕВЕРО-ЗАПАД, ЧТОБЫ ОТКРЫТЬ СЕВЕРНЫЙ ПОРТ ДЛЯ ЛИНИЙ СНАБЖЕНИЯ И ПОМОЩИ ОТ БРИТАНИИ. СС ВЫЗЫВАЮТ ПОДКРЕПЛЕНИЕ ИЗ ПОДЧИНЁННЫХ ТЕРРИТОРИЙ. ФЮРЕРАЙД РУШИТ ВЕРМАХТ. УРОВЕНЬ ДЕЗЕРТИРСТВА РАСТЁТ.

– Что такое… фюрерайд? – удивился товарищ командир Пашков.

– Присяга на верность, – по-русски быстро пояснила Яэль. – Каждый солдат Рейха обязан поклясться в безоговорочной преданности самому Адольфу Гитлеру. Одна из главных идей обеих операций «Валькирия» была в том, что смерть фюрера освободит солдат Вермахта от фюрерайд и позволит им выбрать новую сторону.

– Кто бы мог подумать, что немцы так чтят свои кошмары, – пробормотал Пашков.

– Не все, – сказала Яэль. Не Эрвин Райнигер. Не все остальные офицеры Вермахта, с лёгкостью пожертвовавшие своими Железными крестами ради восстания. Не тысячи солдат, решивших отступить к Шпрее и сражаться на стороне Сопротивления.

Новый поток букв. Финальный диагноз. Два вопроса.

ДЛЯ ПОБЕДЫ В ГЕРМАНИИ ТРЕБУЕТСЯ ПРОРЫВ. НОВОСИБИРСК – НАШИ СОЮЗНИКИ? МОГУТ ОТПРАВИТЬ ВОЙСКА?

Яэль не дышала, пока Мириам переводила вопросы. Советские офицеры переглянулись, буквы слова С-О-М-Н-Е-Н-И-Е читались в их карих и голубых глазах.

– Наша главная цель – Москва, – начал товарищ командир Чехов. – У нас просто не хватит ресурсов, чтобы и удерживать контроль над всей Московией, и пробиваться в Германию. Даже если брать во внимание отряды, которые должны присоединиться в Новгороде.

На лбу Мириам, ещё хранящем отметины от клавиш пианино, пролегли хмурые морщинки: «А что насчёт армии, отправленной на захват старого Ленинграда? Может быть, если мы изменим их курс…»

– Это вообще возможно? – спросил один из безымянных командиров. – Сколько недель потребуется нашей армии, чтобы пробиться в центральную часть Рейха? У генерала Райнигера имеются средства, чтобы так долго продержаться?

– О чём они там кудахчут? – Локоть Луки впился в его собственную фотографию из выпуска 1955 года, когда парень поднялся с газетного насеста. – Я тут единственный, кто не отказался бы от ещё одной порции печенья? И помыться бы не помешало. Я всеми руками за естественные запахи, но аромат из коллекции «Поход по Глуши Московии» – это слишком.

Все семеро советских офицеров уставились на Дважды Победоносного, лицо всея Рейха, устроившееся на выпусках «Рейха». В воздухе витало напряжение – словно электрические разряды покинули провода и механизмы, оседая в глазах, ушах, венах.

– Что он сказал? – прорычал товарищ Лисьебровый.

– Он хочет помыться, – пояснила Яэль. – Не переживайте. Победоносный Лёве не понимает по-русски.

– Но ты понимаешь, – рыжие брови офицера нахмурились. – Прошу прощения, товарищи, но я не думаю, что нам стоит обсуждать подобные вопросы перед пленными. И тем более нет смысла их обсуждать, пока мы не установим открытую линию с Новосибирском.

Несколько командиров согласно кивнули. Радио затрещало – Хенрика ждала ответ. Статическое напряжение, повисшее в комнате, начало перебираться на кожу Яэль, поднимая волоски ну руках, оплетая её волков.

– Хорошо, – решил Чехов. – Пусть сюда принесут одну из радиоустановок. Товарищ Многоликая будет ответственна за связь с Германией. Отведите пленных в дальнюю часть дома. Предоставьте им еду и ванную, но ни при каких условиях не подпускайте к этой комнате.

Пленных. После всего случившегося они до сих пор считают Яэль угрозой. Она и сама ощущала угрозу, но иную, адреналин гудел под кожей.

«НЕ ДАЙ ИМ ЗАПЕРЕТЬ ТЕБЯ»

Яэль не могла просто сидеть без дела – взятая в плен бюрократии и политики, – пока там умирали её друзья.

– Нет! Позвольте мне остаться и…

Мириам шагнула к ней: свежий аромат лилий, подбородок повёрнут в сторону. Что-то в её поведении – так умышленно продемонстрированном перед взглядами товарищей командиров – уничтожило все аргументы Яэль, оставив их трупы комом стоять в горле.

– Вспомни, что я говорила тебе, – прошептала Мириам на немецком. – Будь осторожна. Играй пленницу. Позволь мне самой обо всём позаботиться.

Третий волк защищал Яэль, как делал это всегда.

Медленно-медленно Яэль кивнула.

* * *

ПОЖАЛУЙСТА, ДЕРЖИТЕСЬ. ВОПРОСЫ ОБСУЖДАЮТСЯ.

Феликс слушал.

Он лежал на полу между покосившимися башнями газет, притворяясь спящим. (Это было не сложно, когда вес морфия давил на веки). Его глаза оставались закрытыми, а дыхание – спокойным, чтобы можно было подслушать разговор по радио. Русский Феликс не понимал, но части на немецком – зачитываемые вслух женщиной по имени Ирмгард – понять было легко. Феликс цеплялся за каждую деталь. (Имена: Эрвин Райнигер. Планы: продвинуться на северо-запад к порту Северного моря). Ему понадобится каждая крупица информации, которую удастся добыть, чтобы доказать Башу свою преданность и спасти родителей.

Если они ещё живы.

Если. Есть ли в мире слово мучительней? Дарящее такое же ощущение свободного падения?

Феликсу хотелось получить чёткий ответ да или нет, чтобы успокоиться. Хотелось подойти к радио и послать вызов штандартенфюреру СС. Хотелось услышать голос отца, слёзы матери. Хотелось объяснить Башу, что он до сих пор старается всё починить…

Беглый взгляд из-под ресниц подсказал Феликсу, что радио было в пределах досягаемости, но добраться до него не было возможности. Девчонка и остальные собравшиеся продолжали разговаривать. Немецкий и русский кружились в затхлом чернильном воздухе, будто пара дерущихся воробьёв: треща и чирикая. Голоса вздымались и затухали, вздымались и затухали, пока, наконец, Лука не ляпнул что-то про «помыться», и носилки Феликса не вынесли из комнаты в коридор.

Чучела животных свирепо смотрели стеклянными глазами, щерились бесполезными клыками. Кривые рамки – хранящие в себе не портреты, а настоящих высушенных насекомых – чернели на стенах между книжными шкафами. А…

Это что, телефон?

Феликс не был уверен. Солдаты с носилками шли слишком быстро – мгновенно завернули за угол и опустили ношу на пол, – но эта вещь определенно была похожа на телефон. Формой напоминающая сидячую жабу, чёрная, как жуки, пришпиленные на картинах.

Если бы только охранники оставили его здесь одного. Если бы Феликсу удалось незаметно пробраться в коридор. Если бы «телефон» действительно оказался телефоном. Если б он только смог повернуть диск, набирая номер, который заставил запомнить Баш. Смог бы связаться с офисом штандартенфюрера и объяснить… Если, если, если…

Но стоило солдатам, шаркая, удалиться, в комнату ворвался Лука. Победоносный плюхнулся на кровать, принимаясь стягивать обувь. Первый ботинок упал на пол, его раскрытые внутренности и… насыщенный… аромат оказались слишком близко к лицу Феликса.