– Между прочим, – по голосу Алексей понял, что, оказывается, это ёе писклявый голос достиг его уха после посадки, – это я должна давать разрешение на выход. Я выполняю функции врача в этой экспедиции.

Алик многозначительно посмотрел на неё снизу вверх – между ними была небольшая разница в росте – и уставшим голосом произнес:

– Пилот и бортовой компьютер дали положительную характеристику здешней атмосферы. Правило двадцать один, параграф два.

– В первый раз на высадке? – прозвучал прямой вопрос Линды, заставивший Алика немного подумать над своими словами. А вдруг он что-то пропустил? А, может, он нарушил условия карантина, и теперь все заразятся смертельным вирусом? Ответа Алик не знал. Да и не переживал по этому поводу – ведь он всего лишь техник, а не врач.

– Верно, – что еще можно было сказать опытному астронавту? – А что? Я что-то не так сделал?

И снова писклявый смех достиг его ушей.

– Не переживайте, – все еще смеясь, говорила она, – Все новички стараются первыми ступить туда, куда не ступала нога человека.

Алик только застенчиво улыбнулся, отходя в сторону и пропуская даму вперед. Линда тут же воспользовалась этим проявлением доброй воли или уважением к слабому полу – называйте это, как хотите, – но её стройные изящные ножки в одно мгновение перешагнули порог входной двери. Но перед самым выходом она еще раз задержалась, фигурно изогнула спину, показывая всю свою грацию, и показала Алику язык. Что поделать с женщиной в такой ситуации, она тоже была своего рода новичком в межгалактических экспедициях и тоже хотела быть первой!

Обидно было только то, что все хитрости и уловки Линды оказались напрасны – Ковалевский в компании десяти человек уже стоял на черной как ночь почве и любовался темно-красным небом, по которому часто проскакивали какие-то синие блики наподобие молний. Алексей сразу же раскрыл тайну столь быстрого выхода на поверхность: двери грузового отсека – любимое развлечение Ковалевского.

С первых же минут высадки на неизвестную планету, координаты которой ни Ковалевский, ни Штерн так никому и не сообщили, внимание членов команды привлекла необычная природа и ландшафт поверхности. Черная, как ночь, почва, которую в хаотическом порядке покрывала различная растительность темно-красного или желтого цветов, приятно заполняла простор. Розоватое небо со светящимися мерцаниями, которые, словно горизонтальные молнии, пробивали далекое небесное пространство – вот та картина, которая предстала перед исследователями. Все смотрели с удивлением на небо, его странные молнии и полное отсутствие звёзд. Последняя особенность сильно заинтересовала людей. Теоретик вступил в спор с астрофизиком по поводу состава атмосферы и вопроса о существовании «Солнца» в данной звездной системе. Постепенно к ним подключились врачи и микробиологи, указывая на какие-то свойства здешних растений. Казалось, что все находились в шоке от увиденного пейзажа. Все, кроме как всегда бодрого и веселого куратора группы – Льва Ковалевского. Еще, правда, невозмутимым оставался Штерн, он как раз занимался выводом транспорта из грузового отсека корабля. Но ведь он был робот, а у них отсутствие эмоций – свойство, а не странность.

Оставался только Ковалевский.

– Что это за планета? – послышался голос Серин.

– А что? – на этот раз куратор не был так добр и учтив, как обычно. – Не нравится? Поздно. Если хотите уйти, надо было решать раньше. Когда была возможность.

Всех поразила резкость и сухость ответа. Один Алексей почувствовал себя странно: он оказался прав, чуя подвох с самого начала. Не бывает добрых кураторов. Куратор должен быть злым, иначе другие перестанут работать и сорвут весь рабочий график.

«Неужели наш маршал сейчас покажет своё настоящее лицо?» – Алик с интересом наблюдал за беседой Ковалевского с командой.

– А кто вам дал координаты? Вы здесь раньше были? – опять Серин задавала глупые, но интересные вопросы. Всё-таки, несмотря на довольно взрослый возраст, она была еще ребенком. Глупым, но обладавшим знаниями всех энциклопедий. Её вопрос даже Ковалевского заставил улыбнуться.

– Нет, Серин, – странно, теперь куратор снова стал мягким. Похоже, он понял, что бесполезно срывать злобу на непричастных людях. – Я здесь, как и все вы, в первый раз. Меня тоже нанял Ридлок. Дал карту этого места с координатами нашей научной базы, выделил этот звездолет и дал Штерна в помощники. – На мгновение Ковалевский согнулся пополам, а из его горла вырвался глухой хрип. Было видно, что с ним было что-то не в порядке. И это не укрылось от внимания членов группы. Из последних сил, кряхтя и отплевываясь, он заставил себя продолжить: – Штерн запустил вездеход. Все внутрь. Десять минут на сборы. База находится в сорока двух километрах к северу от нас.

После последних слов, которые явно давались уже немолодому исследователю с большим трудом, Ковалевский осел на влажную и черную как ночь землю неизвестной планеты, подняв при этом небольшое облако влажных брызг. Первым, кто раньше всех оказался рядом с больным, оказался доктор, которого звали Гай Зайцев. Секунду спустя все члены команды обступили куратора, образовав полукруг. Начало экспедиции явно было не из лучших. Алик тоже оказался вместе с остальными вокруг Ковалевского. Его взгляд был прикован к молниеносным действиям врачей, которые буквально в полевых условиях пытались привести пострадавшего в чувство. Как это ни было противно Алексею в тот момент, но он вспомнил своего старого друга Арнольда Бауэра. Наверное, он тоже, вот так, каждый раз ведет игру с неизвестным, ставкой в которой является чужая жизнь. Но самое главное сейчас было то, что Ковалевский был еще жив и даже сквозь болезнь продолжал отпускать свои шутки.

– В вездеход его, – прогремел громкий и властный голос Штерна, который уже нес в руке носилки и небольшой белый чемоданчик. – Гай, Линда, подготовьте его к транспортировке. Через тридцать минут мы прибудем в помещения научной базы. Там есть всё необходимое для врача. Здесь мы Льву не поможем. Остальным собрать свои вещи и через пятнадцать минут быть в кабине вездехода.

Только после того, как Штерн показался с носилками у всех перед глазами, люди увидели в трех метрах от них большую и грозную гусеничную машину, над кабиной которой ярко горело шесть ярко голубых фар.

Но расходиться никто не спешил: все ждали, пока опытные врачи скажут своё последнее слово.

– У него сломано три ребра, – тут же сообщил всей команде Гай, стараясь как можно скорее вернуть людей к их прямым обязанностям. – Нам лучше поторопиться со сборами. Льву нужна медицинская помощь и отдых, иначе его состояние может стать хуже.

Линда, уже приготовившая раненого Ковалевского к транспортировке, дала четкое указание Штерну отнести носилки с раненым в салон вездехода. Только после того, как синтетический человек своими тонкими, но очень сильными руками осторожно поднял на носилках пострадавшего, члены команды вернулись на борт «Догоняющего Солнце», чтобы взять свои вещи.

Несмотря на различный возрастной состав группы, действия людей были четкими и организованными. И уже через тринадцать минут все члены экспедиции наслаждались недолгой поездкой по занесенному черной, как ночь, землей взлетному полю. Алик сел в вездеход одним из последних, и поэтому ему досталось место возле боковой двери, у окна. Чудесный вид открывался на вырисовывавшийся на темно-красном фоне светло-серый силуэт звездного корабля. Алику еще никогда не доводилось наблюдать такого странного, зловещего, но красивого пейзажа. Не менее яркие впечатления оставлял звездный корабль, бортовой компьютер которого, подчиняясь заранее заложенному алгоритму, самостоятельно закрыл все шлюзовые двери, ведущие в его внутренние отсеки. У любопытствующего Алика было такое ощущение, что «Догоняющий Солнце» сейчас оторвется от поверхности планеты и отправится в обратный путь в Солнечную Систему. Вместо этого звездолет лишь невысоко поднялся в воздух, подняв за собой небольшое облако черной как ночь земли. Затем последовал глухой удар, с силой вогнавший нижнюю часть корпуса звездолета в мягкие и теплые верхние слои грунта.