Двери, к которым она прежде поднималась, были сожжены и разбиты, и, судя по всему, удар был такой силы, что рухнула и часть потолка сразу за ними, напрочь перекрыв и этот проход. А там, куда упали обломки лестницы, лежали несколько весьма любопытных мертвых тел: три мужчины и женщина в богатых одеждах знатных иностранцев.

– Поляки, – прокомментировала Неревина. – Но не это главное. Вон тот – рыжий… Казимир Бялошицкий – литовский боярин и очень сильный колдун. Он раньше в Новгород часто приезжал. Дружил крепко с князем Белозерским…

«Князь Белозерский! – восхитилась Герда. – Ну надо же! Кто бы мог подумать!»

На самом деле, здесь как раз было, о чем подумать. Князь Белозерский Глеб – погодок князя Ижорского, Романа. Тоже, к слову, полководец не из последних и к тому же, как поговаривали, колдун. Учился ли он где-нибудь колдовской науке, неизвестно, но если князь дружил с этим Бялошицким, напрашивается предположение, что мог чему-нибудь от него и научиться…

– Кто же их так? – спросила, рассматривая в задумчивости искореженные тела. Причем, если присутствие мужчин в этой группе легко объяснялось их предполагаемым офицерским статусом, – кто-то же должен был командовать польскими наемниками, – то женщина в эту «благостную» картину никак не вписывалась.

«Колдунья? Да, это могло бы многое объяснить…»

– Это Ольга со своими хахалями их всех положила! – ответила между тем на ее вопрос старуха Неревина и указала куда-то в основание лестницы.

Герде, чтобы увидеть, на что указывает ведьма, пришлось сдвинуться в сторону. Тогда и увидела. У подножия лестницы лежала Ольга Своеземцева, похожая из-за торчащих из ее спины стрел на какого-то ужасного дикобраза. Судя по всему, Ольга колдовала до последнего мгновения. Мужчины, лежащие рядом с ней, наверняка погибли раньше и не от стрел.

– Спасибо, – кивнула Герда старой ведьме. – Теперь мы знаем, кто здесь сражался и на чьей стороне.

– Принцесса Герардина, – раздался неожиданно окрик все из того же уходящего в глубину покоев коридора. – Князь Роман просит вас извинить его за такой прием. Вы же видите, что творится. Он приглашает вас подняться наверх. Принцесса Шарлотта тоже там, ждет вас вместе с князем Романом.

– Спасибо! – крикнула в ответ Герда и, обернувшись к своим людям, предупредила: – Будьте внимательны. Сами на рожон не лезьте, но оставайтесь начеку. Не нравится мне все это… Бог его знает, что нас ждет наверху.

Она вышла из-за завала, но не прошла и трех шагов, как ее остановил новый окрик из глубины коридора:

– Только вы, принцесса!

«Вот даже как! – восхитилась Герда. – Ну, вы и дурни! Это же оскорбление, разве нет? Ну, или косвенное признание в предательстве…»

– Мне одной ходить по статусу невместно, – как ни в чем не бывало ответила она «переговорщику». – Со мной пойдут мои фрейлины и два телохранителя.

– Тильда, Сигрид! Вы идете со мной, – повернулась она к женщинам, надеясь, что они понимают, о чем идет речь. – Юэль, и ты, Ян, будете моими гриднями.

– Ждите сигнала! – шепнула она Алене. – И не дергайтесь понапрасну!

Возразить ей после этой сцены никто из охранявших коридор ратников, естественно, не посмел. Она принцесса. А принцессы – они такие: «одне по земле не ходют!»

2

Анфилада залов, через которые прошла Герда, носила следы ожесточенного сражения. Да и как без этого? Государевы гридни на то и учены, чтобы защищать корону до последнего. Впрочем, трупы как тех, кто нападал, так и тех, кто защищался, успели убрать. Наверняка свалили в одной из горниц за закрытыми дверями, но смыть пятна крови, разумеется, не успели. Впрочем, ни своего отношения к происходящему, ни своих мыслей по этому поводу Герда не озвучивала. Шла, как шла бы на ее месте любая другая принцесса: морщила нос и по временам качала головой. Правда, одета она была не совсем по статуту, в мужском платье, в броне и при мече, но это еще ни о чем не говорит. Вернее, говорит лишь о том, что она из тех принцесс, кто умеет выживать, вот, стало быть, и уцелела. О том же, что она колдунья, здесь, похоже, никто не знал, а то давно бы попытались убить, арбалетный болт в спину, и прости-прощай, принцесса Герардина. Однако они, кто бы это ни был, o ее Даре не подозревают, как и о том, что меч у нее не для красоты. Ведь ходить с мечом и владеть им – отнюдь не одно и то же. Оттого, верно, никто не попытался ее разоружить. Правда, были еще телохранители-гридни и одетая по-мужски Тильда, но потребовать от них сдать оружие означало бы пойти на обострение. Но именно этого люди князя Романа и пытались пока избежать. Разоружить ее ведь можно будет и позже. Во всяком случае, так эти ратники думают. Вот и пусть продолжают мечтать.

Между тем в сопровождении княжеского гридня они прошли терем из конца в конец, поднялись по боковой лестнице и оказались в просторной горнице на втором этаже. Здесь Герду ожидали трое мужчин, и ни один из них не был князем Романом. Двое – по всем признакам, княжеские гриди, третий одет и снаряжен богаче. Наверняка боярский сын, но может быть и нет. Панцирный боярин или вотчинный? Кто-нибудь такой, но явно не князь.

– Ну и кто из вас принцесса Шарлотта? – спросила Герда, которую эта встреча не на шутку разозлила.

– Принцесса отдыхает, – нагло ухмыльнулся в ответ предполагаемый боярский сын. – Просила обождать.

– Князь тоже утомился? – Если бы этот болван знал, кого он ей сейчас напомнил, насрал бы в штаны. Потому что второго живого Эугена в ее жизни не будет. Лучше умереть.

– Экая ты быстрая! – хохотнул мужчина, и смех его явно не понравился не только Герде, но и охранявшим его гридням. Они, конечно, смолчали, но поведение их командира выходило за рамки приличия, и они это знали. Не могли не знать.

– Во-первых, для тебя, смерд, не «ты», а «вы»… – холодно заметила Герда. Ей этот балаган не нравился. Так вести себя с невестой князя, да еще и иностранной принцессой, мог только подлец, полагающий, что отвечать за намеренно нанесенное оскорбление ему не придется, и это было очень плохо. Плохо для нее, но и для него тоже. – А во-вторых, я тебя, шлюхин сын, – ее начало потряхивать от бешенства, но хорошо хоть он этого увидеть не мог, – за оскорбление величия сама казню!

– Ты? – Гаденыш побелел от гнева, видно, ее слова и тот пренебрежительный тон, с каким они были произнесены, его задели. – Ты как меня назвала, курва заморская?

«А вот это уже лишнее!» – поморщилась Герда, ощущая, как ярость испепеляет возникшую было нерешительность, а в следующее мгновение она прыгнула вперед, одновременно выхватывая из-за спины свой ниппонский меч.

Герда, разумеется, устала, это так, но на один-то бросок у нее сил хватило. Прыжок, выпад, и тонкий клинок входит подлецу в горло, прямо в ямку под кадыком.

– Туше![45] – объявила она, отскакивая назад.