– Здравствуйте.

– Здравствуй, мальчик. Чем могу помочь?

– Я вот по поводу вашего телефона.

– Да, я его потеряла. Ты не находил?

– Находил какой-то. Вот. Это ваш?

Играть в это жутко, но не играть в это еще жутче. Егор хочет остановиться, но язык сам молотит слова:

– Да, мой. Спасибо! Как хорошо, что ты его нашел. Только что-то я не могу его включить. Не поможешь?

– Запросто. Вот… Просто надо посмотреть в камеру. И… Глаза можете открыть?

– Зачем это? Я тебя и так вижу.

– Я… Черт. Это чтобы телефон разлочить.

– А кому ты будешь по нему звонить? Это ведь мертвый телефон, он для мертвых людей… А ты, кажется, живой пока. Не боишься?

– Пиздец как боюсь, если честно.

Пальцы оскальзываются на вздутом лице, веки опухли, и Егор не знает, как их поднять.

– А если я не хочу просыпаться? Разбудишь ты меня – и что?

– Ой, ну хорош, блин! Свят, свят, свят, свят! Сатане и шах, и мат!

Наконец, вроде бы, получилось. Глаза у нее голубого цвета, смотрит она ими сквозь Егора в небо. Так. Он переводит дыхание и наставляет телефон на женщину, ловит ее глаза в камеру осторожно, как Персей ловит зеркальным щитом взгляд Медузы Горгоны. Телефон молчит – и Егор осторожно, так чтобы самому не заглянуть в это зеркало, проверяет: сработало?

На экране надпись: не удается распознать Face ID. Попробуйте еще раз.

И Егор пробует еще раз – еще аккуратней, с еще большим почтением, затаив дыхание.

Не удается распознать… Никак не удается.

Третий раз… Последний. Сосредоточиться.

– Это ведь твой телефон, да? Ну! Ну помоги мне. Тебе-то он зачем?

– А тебе зачем?

– Я хочу понять, что тут с вами со всеми случилось. У меня за спиной – вот там – мой дом. Куча народу. И я… Ну, я боюсь, как бы с ними не произошло того же самого, что с вами тут. И я надеюсь, что в твоем телефоне найдется что-то такое, чтобы я все понял. Я расскажу нашим там… Вот зачем.

– Чтобы с ними не повторилось того же, что случилось с нами?

– Да! Да!

От телефона исходит слабая вибрация.

Егор судорожно отдергивает его от ее лица, как будто боится, что клюнувшая удача сорвется с крючка… Переворачивает экраном к себе…

«Верификация с помощью Face ID не удалась. Введите код-пароль».

– Сука! Вот сука!

Егор не выдерживает и пинает лежащую перед ним женщину – огромную каучуковую куклу. Она закоченела, окостеневшая плоть сопротивляется ему, и удар ощущается как-то неправильно, как-то леденяще неправильно. Он оглядывается – никто не видел?

– Бля… Прости. Реально.

– Ничего, ничего. Ничего, мальчик. Ты меня, а потом и я тебя. Это ты ведь спешишь. Я-то… Я и подожду, сколько надо.

Егор хочется сбежать, но он заставляет себя сесть рядом. Берет ее сумку, выворачивает ее. В коде шесть цифр. Может же в ее сумке найтись какой-нибудь намек? Может, записала на бумажке… Или…

– Брось… Это тебе надо спешить. Вон, гляди, ты вся поехала уже… Чернеешь…

– А давай-ка поспорим с тобой, кто дольше протянет?

– Иди в жопу, теть! Не буду я с тобой спорить!

Егор перебирает какую-то женскую чепуху: помаду, пудреницу, ключи. Паспорт. Паспорт.

– Тебе кто в сумку ко мне лезть разрешал? Ты соврал мне, так выходит?

– Мне для дела! Я объяснял же!

Кострова Надежда Павловна, 1986 года рождения. Не такая уж и старая, оказывается. День рождения 29 февраля… Вот это фокус. Повезло тебе, Надежда Павловна, ничего не скажешь.

Фокус.

Егор застывает на несколько секунд, потом осторожно набирает на телефоне: 29 02 86. Такие цифры, которые захочешь – не забудешь. Свой день рождения!

– Твой день рождения, да?

– А ты попробуй.

Неверный код-пароль.

Ну а что тогда, что?!

Шесть нулей?!

Неверный код-пароль. Да ведь ты пробовал его уже! Черт…

– Сдался тебе мой телефон…

Кроме паспорта, никаких бумажек в телефоне нет. Егор в ступоре принимается листать странички – пальцы в толстой резине слушаются плохо, страницы склеились и разделяются нехотя.

Прописана была в Екатеринбурге. Да, издалека ты причапала.

– Гляди ж, и у вас там жизнь, оказывается, есть, да? А мы-то думали, за мостом конец света.

– Есть жизнь, да еще и какая. Получше вашей.

– Ну хорошо, что сказала, теть Надь. Я к вам в гости приеду.

– А приезжай, приезжай. Мы тебя славно примем.

– Да я шучу только так.

Егор налистывает графу «ДЕТИ».

Там значится: Костров Николай Станиславович, 15 января 2019 года. Это сколько ему лет, типа… Было бы.

– Коленька. В честь деда назвала его. Любимый мой. В честь его деда, моего отца. Коля. Красивый и такой смешной. Умница-разумница. Волосы рыжие, вихор причесать не могу. Глаза зеленущие, как у котенка. Все со своими трансформерами бегал. Господи… Я уж думала, все, не будет детей у меня. Поздний. Поздних, знаешь, как любишь? Поздних и единственных! А знаешь, как любишь детей, когда они умирают раньше тебя?

Егор смотрит на экран. Коля. В честь деда.

15.01.19

И вдруг все на экране разъезжается: пароль верен, телефон впускает Егора в себя. Все! Все?!

– Вооооу! Спасибо!

– Я тебе этого не разрешала.

– Ну и насрать на тебя!

Егор сует телефон в карман: все. Посмотреть можно уже и дома.

Он встает – ноги задеревенели.

Надо ими шагать теперь обратно, к Посту, но Егор медлит. Победа уже одержана, цель достигнута, он заработал себе и на прощение, и сверху. Еще час – и он этим телефоном уест их всех…

Но отсюда ведь, наверное, совсем чуть-чуть остается до другого берега.

На него не обязательно сходить, достаточно просто глянуть.

Все, что Егор знал о нем до сих пор, все, что знали о нем на Посту, может оказаться неверно. Может быть, он и не заброшен вовсе, может, там идет себе обычная человеческая жизнь – вон, у Надежды Павловны Костровой из самого аж Екатеринбурга ведь и паспорт с собой был! А если есть паспорт, то какой же там Сатана?

Если есть паспорт, то и бравый казачьим сотник со всем своим воинством, может, вовсе и не сгинули. Может быть, ничего Егор его и не загубил. Ну, бандиты там… Неужели он не отобьется от бандитов своими-то пулеметами! Прокатится и вернется… Пускай уж лучше вернется, честное слово.