– Вы куда-то выходили?

– Позвонить. Мне звонили по работе. В магазине было шумно, я вышла. Минут на пять примерно.

– Достаточно, чтобы выстрелить и вернуться. Насколько я знаю, вы неплохо стреляете.

– О боже! – засмеялась Нора. – Вы проделали такую работу. – И тут же оборвала смех, увидев то, что протягивал ей Уборин.

– Это же ваш «глок», – спокойно и даже с грустью заявил он, покачивая в воздухе прозрачным пакетом. – Отпираться бессмысленно. Он зарегистрирован на вас. Мы проверили.

Нора закусила губу, всматриваясь в пистолет.

– Это глупость же, – негромко сказала она. – Я не стреляла. Это очевидно. Пистолет, возможно, мой, раз уж вы утверждаете. Просто я давно его не видела. Даже и забыла, что у меня такой есть. Его подарил муж на какой-то праздник. Дело в том, что я люблю ездить без охраны, вот муж и настоял, чтобы я возила с собой оружие на всякий случай. Точно! Я как-то положила его в бардачок своей машины и забыла. Олег, ты помнишь?

– Конечно, дорогая. Капитан, это все несерьезно. Предположить, что моя жена могла кого-то убить… абсурд!

– Но факты – вещь упрямая. Пистолет вашей жены, так? Я имею все основания задержать гражданку Белковскую на сорок восемь часов.

Белковский переглянулся с Малининым. Тот поскреб лоб.

– Пистолет могли украсть. Согласитесь? Тут только нарушение правил хранения огнестрельного оружия. Любой адвокат…

– Согласен, согласен, – перебил Уборин. – Могли украсть, а могла Элеонора Васильевна и сама кому-то дать.

– Зачем? Зачем Норе убивать этого вашего… как его? Продавца? Ну, вот ответьте мне?

Олег Валерьевич замахал руками перед лицом Уборина. Тот даже чуть отступил от такого напора.

– Возможно, зачем и журналистку. Ради выгоды. Все у нас в стране ради денег. Разве вы не в курсе? – Уборин растянул губы в подобие улыбки.

– Я, кажется, вас понял… – Белковский остановился и сунул руки в карманы брюк. – Сколько?

– Осторожнее, гражданин Белковский, вы сейчас идете по тонкому краю. Да еще и при свидетелях. – Улыбка Уборина превратилась в оскал.

Малинин резко вклинился между ними. Аккуратно взял Белковского под локоть и чуть отодвинул в сторону.

– Олег Валерьевич, прошу вас, осторожнее, – произнес он негромко.

– Да что за дела? Я что, зря плачу адвокатам?

– Спокойно! – Малинин повернулся к Уборину: – Капитан, дайте нам немного времени поговорить наедине. Здесь седьмой этаж, никто никуда не денется.

Уборин обвел всех взглядом, сунул папку под мышку и, ступая по ковру, как по минному полю, вышел.

Едва за ним закрылась дверь, Малинин подскочил к Норе, присел на корточки, снизу заглянул в глаза:

– Элеонора Васильевна, вам придется вспомнить, когда вы видели пистолет последний раз. Это важно. Сосредоточьтесь.

Лицо Норы приняло растерянное выражение, как у человека на шатком мосточке без перил. У Жанны под ногами тоже заплясали тонкие жердочки, молоточки забили в височную кость: «Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь». Если Уборин говорит, что машина Белковского утром была возле дома Штырц, а сам Белковский в это время спал похмельным сном, то кто мог ехать на его машине? И кто был возле скверика, где застрелили Зябликова?

Жанна еще раз посмотрела на Нору, потом проследила за направлением ее взгляда. Проследила и вздрогнула. Нора смотрела на Славу. Странно смотрела: не мигая, словно любуясь. Слава все так же стоял у стены в расслабленной позе. Солнце падало на эбеновую шапочку его коротких волос и стекало по лицу масляными мазками. Мир замедлился, распался на кванты и кварки, закружился в золотом вихре.

– Не помню, – медленно и с запинкой ответила Нора. – Честно. Возможно, я его потом забрала и отнесла домой.

– Домой куда?

– Куда? – удивленно переспросила Нора. – Конечно, к себе. В свой дом. В наш.

– То есть в Самару вы его точно не привозили?

Нора вздохнула так красноречиво, что переспрашивать Малинин не рискнул.

– Послушайте, это все какая-то ерунда. Зачем мне убивать этого парня? Я его даже не знала. Ну вот скажите!

– Нора, я звоню Ленцу. Пусть срочно приезжает. – Белковский вытащил из кармана телефон и принялся тыкать в экран пальцем.

Дверь в номер открылась, Уборин со странным выражением лица прошел внутрь, взял из-за стола один из стульев, развернул так, чтобы оказаться ко всем лицом, и сел.

– Адвокату звонит? – понимающе спросил он у Малинина. Перед тем как тот ответил, кивнул: – Правильно. Куда нам без адвокатов-то. Тут вот какое дело, – он помахал в воздухе телефоном, – пришло предварительное заключение по Штырц. Причина смерти – перелом шейных позвонков.

Малинин дернул Белковского за рукав. Тот, что-то сумбурно объяснявший собеседнику в трубку, прервался на полуслове.

– Что вы сказали? Повторите, – попросил Малинин.

– Причина смерти… короче, журналистке сломали шею.

– Но ведь там была кровь! – не выдержала Жанна. – Мы видели! Лужа крови на полу!

– Да. Была. Рану в височную область головы нанесли уже после перелома. То есть уже по мертвому телу.

– Бред! Зачем?

– Вероятно, чтобы скрыть истинный способ убийства. Согласитесь, свернуть шею человеку способен не каждый. Вот череп проломить может и ребенок.

– Ну вот, я же говорил! – Белковский сорвался на фальцет и чуть не подпрыгнул от возбуждения. – Не могла Нора никого убить.

Жанна прикрыла руками уши, в голове рефреном отзывалось: «Не могла убить, не могла убить»… Не могла, но убила.

– У вас есть враги? – вырвалось у нее.

Нора подняла брови и хрипло рассмеялась.

– Смешная стюардесса. Деточка, у меня врагов столько, сколько вы пассажиров за свою жизнь не перевезли.

– Нет… – Жанна встала и стиснула руки. Мысль билась в ее голове, еще не оформившаяся, но уже вполне ощутимая. – Не по бизнесу. А личные. Кто-то, кто хочет вас уничтожить. Не убить, а именно сломать. Морально.

– Не понимаю. – Нора пожала плечами. – С чего вы взяли?

– Олег Валерьевич, вы у Штырц в квартире курили? – обратилась Жанна к Белковскому. – Когда приезжали к ней?

Он помотал головой:

– Нет. Вроде… Точно нет. Она не переносила запах табака, а мои сигариллы так особенно. Мне не хотелось портить с ней отношения, так что я их даже не доставал.

– А на следующий день? Утром, когда приехали и увидели ее… не живой.

– Я что, больной? Труп, кровь, и я курю… – Белковский даже пальцем у виска покрутил.

Жанна посмотрела на Малинина, а тот на нее.

– Кажется, я понял, – задумчиво произнес Малинин. – Нора, вас кто-то подставляет. Причем целенаправленно.

– Считаете меня идиоткой? – усмехнулась Нора. – Я давно…

Громкая музыка заставила ее замолчать. Марш «Прощание славянки» раздавался из кармана Уборина. Тот негромко чертыхнулся и полез за телефоном. Посмотрел на дисплей.

– Уборин. Да, Паш. Излагай. – Он замолчал и какое-то время слушал, что докладывает, как все