Я бы мог предложить ей свалить. Высадить у метро, оплатить такси и навсегда распрощаться со мной – а после этой гонки она вполне могла хотеть именно этого. Мог бы, но не стал, потому что врать себе я тоже не собирался. Я уже никуда ее не отпущу, в какой бы роли мне не пришлось быть рядом.

– Бесит, когда ты называешь меня Бэмби, – вдруг сказала Кира.

Я повернулся к ней и заржал, как последний идиот. Нервы, наверное.

Но это лучшее, что она могла сказать. И я был безумно благодарен.

За окнами уже мелькали резные карнизы старинных домов Проспекта. Каменные изваяния, поддерживающие их, немигающим взглядом смотрели нам вслед. Готов поспорить, такого безумия, что творил я сейчас, они не видели за все триста лет, что сторожили эту улицу. Я не знаю, почему вдруг подумал об этом, – и опять усмехнулся.

Проехав небольшой мостик над Каналом, я свернул налево, отследил свободное место и припарковался прямо у дверей «Шоколадницы».

– Кофе! – объявил я и первым выскользнул на промозглую весеннюю улицу. Дернулся в ее сторону, чтобы открыть дверь, но вовремя сдержался.

Кира вышла следом и замерла в двух шагах от меня, глядя прямо в глаза. Мне всегда думалось, что карие глаза – самые выразительные и самые таинственные. В темноте можно спрятать гораздо больше эмоций, целое море, плещущееся по ночам об острые камни причала.

Любопытство – самая человеческая черта любого живого существа. Но свое я попытался умерить, отвечая на ее безмолвные вопросы очередной маской, что свалилась на мою грешную голову, как только я покинул машину.

Если я хочу дышать еще хотя бы пару месяцев, то должен прямо сейчас провести грань, которую смогу удерживать. Дело за малым: понять, где она лежит и на какие уступки я пойти не готов.

Она будто почувствовала эту новую холодную волну, и тонкая черта ненадолго мелькнула между ее бровей. Гневно ли? Я не мог подобрать термина точнее.

Поэтому развернулся и первым зашел внутрь уютного кафе. Выбрал столик у окна с видом на Канал и махнул официантке. Когда Кира села напротив, я уже заказывал нам кофе.

– Эспрессо покрепче и капучино без сахара. Что-нибудь еще, Бэмби? – Кира отрицательно тряхнула головой. Готов поспорить, после нашей прогулки ей кусок в горло не лез.

Официантка удалилась, и мы опять остались вдвоем. Посреди буднего дня в кафе почти не было людей, зато в окне на той стороне берега у колоннады Собора как муравьи суетились толпы туристов. На самом деле в Городе ты никогда не бываешь один, в отличие от окраин. Сколько туда людей ни нагони, ощущение одиночества так и гложет. А сейчас мне как воздух нужны были люди вокруг.

Зато Кира неловко ежилась при взгляде на толпу. Просто она не знала, что еще я могу сотворить в этот безумный день, оставшись с ней наедине.

– Что мы будем делать?

– Пить кофе, – улыбнулся я.

– А потом? Ты не отстанешь от меня, да? – Я предпочел не думать, чего в ее тоне было больше: страха, что я никуда не денусь, или желания оставить все именно так, как есть. Или она пыталась шутить?

Я просто кивнул.

– Ненавижу «Сумерки», – вдруг хмыкнула она.

Смысл шутки дошел до меня не сразу. Но потом… Я долго хохотал. Давно жизнь меня так не смешила.

Кира тоже улыбнулась.

– Как ты и сказала – будем просто общаться. – Мой голос был вновь спокоен, в отличие от меня самого.

– Общаться… – повторила за мной Кира. – Тогда нам больше не стоит вместе пить.

– Значит, будем усердно есть!

Она в наигранном испуге округлила глаза, но тут подошла официантка с нашим кофе, и пришлось прерваться. Когда мы опять остались вдвоем, повисла неловкая пауза. Просто общаться – как по-человечески это звучит. Еще немного, и я сойду за обычного зеваку, праздно шатающегося по Проспекту.

– Расскажи о себе, – предложил я. Глупость, банальность, пошлость.

– Обычно такое спрашивают до постели, а не после.

– А мы с тобой необычные друзья, все делаем наоборот. – Проклятье, такого убогого подката мой рот еще не выдавал. Я тупею рядом с ней.

– Я бросила универ на той неделе, взяла академ. Нашла работу.

– Я бы мог помочь тебе, если деньги…

– Да иди ты! – неожиданно взвилась Кира. – Такими друзьями мы точно не будем!

Я примирительно поднял руки вверх и улыбнулся.

– Будет, как скажешь, Бэмби. Так кем ты устроилась?

– Барменом. В «Пристанище».

Ну твою мать… Ну за что?

Вслух я этого, конечно, не сказал.

– Если ты не хочешь, чтобы мы пили вместе, придется выдать график твоих смен.

– Мне запрещено пить на работе.

– А я как раз очень люблю пить на твоей новой работе.

В кармане завибрировал телефон. Я не собирался обращать внимания, пусть хоть разорвется, мне сейчас не до него. Но в глубине души зародилось мерзкое чувство, что этот звонок важный. Как затаившийся зверь, оно прокралось под рубашку и камнем рухнуло на сердце. Только этого не хватало!

Я все-таки выхватил телефон со слабой надеждой, что получится просто отключить его и забыть, но на экране был номер Полины. Очень некстати.

Пока я раздумывал, что мне с ним делать, звонок оборвался. И тут же прилетела эсэмэска… Текст, который уже дважды за прошедший месяц принес мне головную боль, повторялся слово в слово.

«Мне срочно нужна сделка. Приезжай по адресу…»

Вот только в отличие от двух других ведьм Полина прекрасно знала, что мне не нужен ее адрес.

– Нет… – уже вслух прошептал я, подскакивая. Только начавшее затихать сердце вновь взяло бешеный темп.

Должно быть, мое лицо перекосило, потому что Кира поднялась следом и выглядела крайне напряженной.

– Мне нужно уехать, – Я отсчитал несколько купюр и бросил их на стол.

– Ты же не хотел меня оставлять, – так некстати напомнила она.

– У меня тоже есть работа, Бэмби, – натянуто улыбнулся я, специально выделив прозвище, которое ее так бесило. При других обстоятельствах я бы порадовался такому похвальному стремлению. Почему все так не вовремя, а?!

– Ты спешишь поскорее съесть чужие души на обед?

– У меня нет времени препираться. – Улыбка слетела с моего лица. – Позвоню позже.

И я вылетел из кафе. За считаные секунды мерзкое чувство разрослось и изглодало все внутренности. Разумом я понимал, что опоздал, просто не хотел с этим мириться.

Когда движок покорно рыкнул и завелся, хлопнула пассажирская дверь. Рядом со мной уселась Кира.

– Какого черта?! – разозлился я. Но времени выпихивать непрошеную гостью уже не было. Вместо ругательств я сорвался в