Я не сразу заметила, что войд отстранил ладонь, просто ощутила его движение и раскрыла глаза, — наши руки не соприкасались, они застыли напротив, а между ними воздух колыхался, и смешивались краски. Так я вновь увидала два цвета магии: лазурь холодного льда и кармин жаркого пламени. Огонь полыхал, растекаясь красным золотом от моей ладони.

— Придай ему форму, — велел войд, и его магия вдруг превратилась в вытянутый диск с острыми краями.

Я удивилась настолько, что непременно упустила бы тепло, дав ему рассеяться, не служи магия лорда приманкой, не будь она такой манящей, не ощущайся напротив плотной устойчивой массой в форме овального диска. Моей силе захотелось пройтись по кромке лезвия, скруглить и сточить резкий контур.

Придать форму? У меня вышло сдавить рыхлую массу собственной магии с краев и превратить ее в… кляксу.

Войд усмехнулся: «Снова».

— Молодец, — похвалил Севрен.

Сегодня именно он встретил меня у ворот, едва войд отпустил. А вырваться от ледяного лорда вышло тогда, когда сила согласилась скрутиться в неровный шар. «Засчитаю», — кивнул безжалостный мой наставник, не заметив, как вырвался сквозь стиснутые зубы вздох облегчения.

— Хорошо! Начала силу чувствовать, управлять выходит.

Правда, что ли, молодец? Как-то не удавалось мне замечать собственные успехи, пока другой на них не указывал. А ведь сегодня сама дошла от ворот до дома князя, где он учил меня нужным вещам, но тоже внимания не обратила. Упустила из вида, что иду, не несут.

— Покажешь мне?

Я смогла продемонстрировать получившийся шарик, только совсем небольшой.

— Неплохо, — заметил князь, — сказать по правде, я боялся, что дар без войда так и будет засыпать.

— Засыпать? — Я вскинула отяжелевшую голову, норовившую склониться на лежавшие на столе руки.

— Сильнейший ее пробудил, вытащил наружу, но без его присутствия ты не умела к ней обратиться, теперь можешь. Ты молодец, Весса.

— Сильнейший из ледяных магов? Потому я или, вернее, сила так странно на него реагировала?

— Скорее вы обе, — поправил Севрен. — Суть силы такова, что она может всю жизнь проспать в тебе. Не проявится толком, будучи спрятанной слишком глубоко. Она будет греть, отзываться на простые команды или эмоции, поскольку ты ее хозяйка и обучаешь свой дар, пока он подобен малому дитю. Он растет вместе с тобой. По этой причине мы создаем школы, где обучаются с детства. И по этой причине твоя сила не могла прежде служить оружием и защитой. В присутствии лорда, чья мощь даже в нас проникает, твой огонь всколыхнулся. Можно сказать, это как удар наотмашь, когда от боли срабатывают инстинкты. Без его присутствия ты вновь похоронила бы дар глубоко внутри, не поверив, что сумеешь воспользоваться.

— Ты сказал, мы обе?

— Бренн пояснял, твои эмоции и силу не разорвать, слишком крепко сплелись.

— А вы верили, что он сможет научить?

Я вдруг вспомнила князей, отшатнувшихся от меня в том доме, и как войд остался стоять на пути.

— Если кто и мог, то он. Научил вызывать, а вскоре научит, как пользоваться. Только… — Севрен замялся на несколько секунд, — постарайся справиться, Весса. Иногда, чтобы овладеть умениями, необходимо прочь отбросить все эмоции, особенно сострадание. Хороший наставник не жалеет ученика, а хороший ученик не допускает жалости к себе. Ты думала прежде, когда тело узнавало, как быть гибким и податливым для твоего жара, было трудно, но главное начнется сейчас.

— Я запомню, Севрен.

Он кивнул.

— А почему войд за помощь плату берет?

Князь облокотился локтем на стол и задумался. Он не спешил отвечать, пока не подберет нужные слова, что будут понятны и мне.

— Вернуть потраченное, — наконец ответил. — Сила внутри плещется в широком озере, но если вытянуть из него много «воды», образуется воронка. Она будет вертеться все быстрее и быстрее и утянет в себя многое. Заключая магический контракт, по-простому, произнося слова клятвы, призыва или просто обещания, ты запечатываешь воронку на время, пока не будет выплачен долг. Чем выше просьба, тем больше плата. Если просишь жизнь, то и отплатить должна тем, что для тебя сравнимо по ценности с ней.

— Войд мне тогда занозу подарил.

— Это как оплата не в полной сумме, а частями.

— Что?

— Не сталкивалась с ростовщиками, Весса? — Севрен грустно улыбнулся. — Мне в свое время пришлось. Ну да ладно, речь не об этом. Заноза мучительна, она крошит и делит сердечный жар на части. Каждую ночь, что мучаешься тоской, сила отдается в оплату. Порой проще оплатить все разом, чем вот так.

Он задумался, склонив голову.

— А, — я замялась, — ночь?

— Ночь добровольный выбор. Для кого-то это легко, — он искоса взглянул на меня, — для кого-то нет ничего сложнее, чем открыться другому. Вот ты, коли не готова, себя не отпустишь, не отдашь огонь. Просто не сможешь. А закрываясь, не дашь выхода силе.

Так вот что слова войда означали! Я вспомнила жаркую откровенность мужчины и снова покраснела. Мало тело ласкам отдать, самой нужно отдаться целиком. Интересно, если бы тогда получилось, он мог меня после отпустить, не требуя полной ночи? Наверное, мог.

— А если не заплатить? — спросила о последствиях, о которых уже и сама догадывалась.

— Коли обещано такому, как Бренн, его водоворот утянет всех нас за собой. Всплеск будет ярче чародейского огненного взрыва. От него на месте поля обугленная земля останется. Войд ведь взялся тебя учить, а ты не простая ученица, ты иная сторона.

— Иная сторона?

— Знаешь, как люди рисуют солнце и луну вместе?

Он достал из-за ворота затейливый медальон и показал мне. Солнце и луна — два разных лика, но светила сливались, образуя целое.

— Это символ единства противоположностей, Весса. Две стороны человеческой души. Наша магия такова, сила чародеев и магов — всех. Она общий свет и общая тьма. Защита, гармония, положительная энергия. Луна — зимняя сила, солнце — огненная. Они встречаются дважды: на заре и в пору заката. Мы сходимся с чародеями на границе вечной реки, разделяющей нас. Если лед берет огонь в ученики, он нарушает закон равновесия. Бренн каждый раз выбирает время на рассвете и ведет тренировку, пока солнце не взойдет над вершинами, после он отдает тебя нам, но не для обучения магии, а для рассказов, историй, устных занятий. Их нельзя считать проявлениями силы.

— Вы мальчишек тоже утром обучаете.

— Они обычные ученики, здесь время роли не играет, мы и днем им немало заданий находим и даже вечером.

— Почему только со мной утром? Вечером светила тоже встречаются.

— Вечером довлеет луна, наш холодный покровитель. Тьма, мощь и лед. Поверь, это не те помощники, что пригодятся огненной чародейке в обучении. Это время, когда оба лика, — Севрен вдруг развернул две части изображения, и они оказались не единым целым, а всего лишь половинами, смотрящими друг против друга, — глядят в разные стороны, время превращения силы в нечто иное.