Медленно подойдя к углу закусочной, я так же медленно решаю заглянуть за угол. И замечаю Виталия, который в одиночестве ждет у мусорных баков. У этого человека какой-то пунктик на встречах в подобных местах. Утро обещает быть солнечным – не самое типичное время для встречи, – но Виталий, судя по всему, уверен, что за ним никто не следит, поэтому не переживает.

Наконец к заднему двору кафе подъезжает машина – черный джип, который выглядит вполне неприметно. Однако выходит из этой машины далеко не простой человек, а высокий мужчина в дорогом костюме и туфлях – даже с того расстояния, где нахожусь я, видно, что на нем надета дорогая одежда, а неприметная машина – всего лишь прикрытие.

Я присматриваюсь, пытаясь понять, где могла видеть этого мужчину. И вскоре меня осеняет: высокий подтянутый мужчина с поседевшими волосами – это Петр Арахов.

Я бы сейчас вскрикнула от возмущения, удивления, негодования, неожиданности – всего этого спектра эмоций. Арахов встречается с представителем спецслужб! Я догадываюсь, какова цель этой встречи, но нужно дождаться приезда человека Виталия. И моих напарников.

Виталий и Арахов говорят тихо, поэтому я не могу разобрать сути разговора. Вскоре с той же стороны, что и джип, на котором приехал Арахов, подъезжает внедорожник, из которого выходит оперативник. Нар и Зул подоспевают весьма неожиданно и занимают ту же позицию, что и я.

Багажник внедорожника открывается, и человек Виталия достает оттуда сверток, который передает своему боссу. Сам Виталий разворачивает полотно, и яркий солнечный свет, отблескивающий от меча Хубилая, озаряет всех участников встречи, включая меня и монголов.

Так вот оно что: спецслужбы заключили сделку с Петром Араховым. Из самых неожиданных поворотов событий, о которых я думала, подобный если и имел место быть, то где-то глубоко в подсознании. В очередной раз убеждаюсь в том, как прогнила наша система закона, ведь правозащитники постепенно превращаются в нарушителей закона.

Сомнений в том, что это не какая-то многоходовка с целью поймать Арахова, не осталось после того, как Петр махнул своему человеку, сидевшему за рулем машины, выходить, и тот вышел с увесистым конвертом. Хорошо, что я быстро смекнула, что делать, и стала снимать происходящее на камеру телефона. Я четко запечатлела момент передачи, лица участников сделки, момент, когда Арахов укладывает меч в свое авто. С таким компроматом на руках осталось придумать, в какой правоохранительный орган обращаться. У меня есть пара идей.

Все мои мысли обрывает неожиданный выстрел, который приходится четко в голову водителю Арахова, и он падает замертво.

Опешив, я оглядываюсь по сторонам и замечаю, что выстрел произвел Зул. Черт подери, чем он думает? Начинается перестрелка.

Мы прячемся за углом и спешно натягиваем балаклавы, хотя я почти уверена, что Виталий способен нас идентифицировать.

– Чем ты думал, идиот? Зачем ты это сделал?

– Я вернуть меч! – кричит монгол, его глаза выглядят обезумевшими.

Посмотрев на Нара, я нахожу в его взгляде единомышленника – очевидно, что он тоже не ожидал столь опрометчивого поступка от своего соплеменника.

По нам стреляют три человека, и я слышу, как Виталий звонит другим оперативникам. Если сейчас мы не выберемся из перестрелки, то на стороне наших противников будет численный перевес.

– Пора бежать! – кричу я, но обезумевший от гнева Зул, кажется, не слышит моего крика.

Он отстреливает всю обойму, и я решаю резко бежать, утягивая за собой Нара. Монгол не сопротивляется, бежит со мной и в процессе бега оборачивается назад. Все происходит как в замедленной съемке: я бегу впереди, оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как там Нар, и вижу, что он тоже оборачивается, чтобы увидеть, что с Зулом. Мы оба наблюдаем за тем, как Виталий в упор расстреливает монгола. Нужно бежать, чтобы не стать следующими.

Мы бежим по улицам Каменного, и кажется, что абсолютно каждый прохожий смотрит на нас. Оно и неудивительно: крупный мужчина и девушка – оба в балаклавах, с пистолетами – убегают от двух вооруженных мужчин. В процессе бега мне не представилось возможности рассмотреть, кто именно из троицы не продолжает погоню, но я почти уверена, что это Петр Арахов.

На оживленных улицах ни Виталий, ни его человек не осмеливаются стрелять, и это наше преимущество в погоне, но если я запросто могу оторваться от преследования, то тучному Нару это сделать гораздо сложнее. Монгол старается изо всех сил, но я прямо чувствую, как силы покидают его – он уже на три шага позади меня, а в пешей погоне такое расстояние может стать фатальным. Внезапно, когда впереди виднеется безлюдная улица, у Нара открывается второе дыхание – наверняка монгол осознал, что на пустой улице по нам могут стрелять. Он ускоряется так стремительно, что обгоняет меня, а потом начинает вилять, чтобы Виталию и оперативнику было трудно в нас попасть.

Свист пуль преследует нас, я понимаю, что через мгновение могу оказаться мертвой, но не останавливаюсь, так как цена ошибки слишком велика. Я должна выбраться из этой передряги живой, а потом уже буду думать, что делать с заснятым видео.

Эх, Зул, зачем же ты это сделал? Молчаливость монголов сыграла со мной злую шутку: я не смогла сказать им, что нам ни в коем случае нельзя так опрометчиво поступать.

Сколько может продолжаться наша погоня? Пока кто-то из ее участников не выдохнется или не совершит точного выстрела. Ни я, ни Нар не стреляем в ответ – нам не нужно еще одно убийство, и внезапно я перестаю слышать выстрелы за спиной.

Я догоняю Нара и, запыхавшись, говорю:

– Их нет! Посмотри.

Монгол оборачивается и убеждается в правдивости моих слов. Мы постепенно сбавляем ход, переходим на бег трусцой, а после и вовсе на быстрый шаг. Оружие наготове – надеюсь, нам не придется стрелять. Я понимаю, что Виталий приготовил какой-то маневр, ведь не зря он звонил своим людям. Кроме того оперативника, что сейчас с ним, остались еще три спеца. Если все они уже на улицах и недалеко от нас, то дела наши плохи. Уверена, что редкие выстрелы в нашу сторону были нацелены на ноги, чтобы обездвижить нас, ведь сотрудники