– Тихо! – бросил Феликс.

Тюша вздрогнула, но послушалась. Замолчала, вычерпала еще немного воды.

Потом их захлестнула вторая волна.

Тюша уже не кричала. Она посмотрела на свои мокрые по щиколотку сапоги и, стиснув зубы, продолжила поднимать и опускать черпак. Вниз пустой, вверх полный. И выплескивать эту воду обратно в реку, подальше, насколько хватало сил. Со всей злостью и отчаянием, которые вдруг проснулись в ней.

Тюша знала, что сейчас они с Феликсом могут причалить к песчаной косе, если повезет, и он справится. А могут развернуться из-за течения и ветра и со всей дури влететь в каменистый обрыв. Или докрутиться до скоростной струи и унестись прочь от острова.

Феликс сбавил ход, повернул лодку носом к песчаной косе. Волна сзади догнала и с силой подтолкнула. Лодка оказалась на песке до середины днища. Тюша с ужасом подумала, что вот сейчас волна потянет их обратно, в реку. Но Феликс успел выпрыгнуть на берег. А потом вцепиться в борт так, что волна смогла только несколько раз круто качнуть корму.

Тюша подлетела вместе с кормой, прикусила язык и успела подумать: еще чуть-чуть, и она вывалится из лодки – то ли в воду, то ли на мокрый песок, и если туда, то счастье.

Но все-таки она удержалась, а потом тоже выпрыгнула на берег.

– Все! – крикнул Феликс непонятно кому и вытащил лодку из воды почти целиком. Следующая волна смогла только облить их сапоги.

На берегу он зацепил якорь за огромный прибрежный камень и обернул веревку вокруг толстого пня.

И будто дождавшись, пока Феликс довяжет последний узел, гром ударил оглушительно и прямо над ними.

Тюша чуть не упала, всем телом почувствовав, как ее придавило воздухом к земле. Она подумала, что раньше с ней никогда такого не было и, наверное, никогда не будет. Если хоть какое-нибудь будет. Если они выживут сейчас.

Феликс пошатнулся, а потом потащил Тюшу в расщелину между камнями, под обрыв. Это была широкая расщелина, как будто нарочно рассчитанная на двоих. Тюша послушно нагнулась и первой полезла в пахнущее стылой сыростью нутро острова. Впрочем, далеко лезть было некуда, впереди темнела каменная стена, ровная и гладкая.

– Все, – повторила Тюша совсем как Феликс только что и обернулась к нему. – Дальше некуда.

– А дальше и не нужно, – успокоил Феликс.

Он покраснел и шумно дышал, но глаза у него сверкали счастливым блеском. Или Тюше показалось? Мало ли, что примерещится от страха в полутьме?

Гром ударил еще раз, и Тюша подумала, что гроза чуть сместилась, потому что между вспышкой молнии и грохотом прошло чуть больше времени, чем в прошлый раз.

А потом хлынул дождь.

* * *

Тюша смотрела, как пузырится вода под мощными струями, и думала, что сегодня дождь и гроза случаются слишком часто. Она не помнила, чтобы раньше за каких-то три часа грозовые тучи приходили дважды. Бывало, что вдалеке громыхало весь день, то приближаясь, то отдаляясь. Бывало, что утром лил дождь и ночью тоже. Но чтобы в мае вот так, одна гроза уходила и почти следом за ней приходила другая – нет. Не было такого.

– Ничего у них не получилось, – вдруг сказал молчавший до этой минуты Феликс.

– Чего не получилось? – спросила Тюша.

Она-то решила, что он такой пришибленный, просто потому что устал.

– Ну похоже, что все повторяется, – сказал Феликс. – Как двадцать лет назад.

– Что все? Расскажи хоть.

– Да я тоже не особо знаю.

– Но все равно ты знаешь больше меня.

– Скорее всего, – кивнул Феликс. – Если ты не врешь.

– А зачем?

Врать Тюша не умела, а когда пыталась, получалось глупо и бессвязно. И все сразу понимали, что Тюша говорит неправду. Или ей казалось, что понимают, и она краснела, заикалась и мечтала провалиться сквозь землю. Или просто закрыть глаза и повторять как заклинание: «Меня здесь нет. Меня здесь нет». В детстве это помогало. Она начинала верить почти по-настоящему, что находится где-то в другом месте, а не там, где соврала.

– Мало ли, – вздохнул Феликс, но тему развивать не стал. – В общем, двадцать лет назад начали исчезать люди. Уезжали в лес, например, грибы собирать. Или на реку купаться. Или на рыбалку. Или просто в поход. Сперва все было нормально, а потом с ними пропадала связь. И они не возвращались. Их, конечно, искали. Родственники обращались и в полицию, и к спасателям, и к волонтерам. И ничего – никого не находили. Ни следов, ни одежды, ни телефонов. Совсем ничего. Сначала про это думали – ну вот бывает. Всегда же было, что люди пропадали. Но их стало как-то слишком много пропадать. А потом выяснилось, что они пропадают только за городом и только в дождь. В городе дожди тоже шли, правда, почему-то гораздо реже. А на расстоянии от города – чем дальше, тем чаще. Удалось даже зоны определить. Зона первой опасности, зона второй опасности. А еще дальше все заканчивалось. Дождь – не дождь, никто не пропадал. Только в этих кольцах вокруг города, и всё.

Феликс откашлялся, вытер рот рукой и продолжил.

– В общем, составили карту. Стали делать подробные прогнозы. Даже новые методики появились. Но они все равно были не слишком точными. Ну, может, поточнее, чем раньше. Но стопроцентной гарантии не давали. Ну что делать? Построили кордоны – первый, второй, третий, чтобы кого попало не выпускать. Чтоб не пропадали люди зря.

– А сами они не соображали, что ли? – хрипло удивилась Тюша.

Она не понимала, верить Феликсу, или он рассказывает ей страшную сказку, а потом рассмеется и выдаст что-нибудь вроде отцовской присказки: «Саечку за испуг!»

– Они еще как соображали, – ответил Феликс.

Смеяться он явно не собирался.

– Но были два момента. Первый – люди рвались искать тех, кто пропал. Ну представь. У тебя пропал парень.

Тюша несколько раз моргнула. Разве она похожа на девчонку, у которой мог быть парень? У нее был друг, и тот предпочел общаться с другой. Ладно, неважно.

– И ты знаешь, что он пропал около поселка Поляна. Например. Или Чаща. И его никто не нашел, и следов не обнаружили. Неужели тебя не потянуло бы в эту Поляну или Чащу со страшной силой, чтобы самой пройти по его последней дороге? Самой расспросить местных? Самой посмотреть – что там творится вообще?

Феликс глянул на часто моргающую Тюшу и чуть-чуть сбавил обороты.

– Ладно, может, ты бы и побоялась. Опять же, родители бы не пустили. Но ведь и взрослые пропадали. Их-то кто