– Чего тебе с этого?

– Что?! – Если судить по тону, то услышав мой вопрос, он сильно удивился. Хотя потом вроде как расслабился, – Ага, то есть тебя не придавило тяжестью доспеха, и язык не прилип от страха к гортани! Хах!

Судя по всему, техник развеселился, я пожалел, что не могу обернуться и врезать ему в глаз. Злоба внутри снова шевельнулась, но недостаточно для полноценной вспышки, и кроме того если я разозлюсь, то в неподвижном доспехе я всё равно ничего не смогу сделать. Поэтому пришлось сцепить зубы и впериться взглядом в полированную стену. Может, в конце концов, узнаю нечто интересное. Я надеялся, что несмотря на возгласы ведущего и гомон толпы наверху, тот парень слышит меня достаточно хорошо.

– Я спросил, чего тебе с того? Зачем интересоваться судьбой пленника, тем более, если его должны скоро пустить в расход?

– А ты парень оказывается не робкого десятка, а?! – Его слова заглушил рёв толпы наверху, после очередного комментария невидимого ведущего. Выждав пока ор голосов слегка утихнет, мой неожиданный собеседник продолжил. – Зачем, говоришь? А я просто поболтать люблю, да и обеспокоился твоим здоровьем, вдруг ты коньки двинул. Всякое знаешь, бывало. Но, как вижу и слышу – с тобой всё в полном порядке. Хе-хе!

Заскрежетал механизм совсем рядом со мной, и боевой костюм слегка дёрнулся как от толчка в спину. Я представил, как техник продолжал говорить, а его руки проделывали ловкие манипуляции с голографическим пультом.

– Веришь или нет, а я человек простой и отвечаю только за доставку бойцов к арене. Как собственно и за возвращение уцелевшей амуниции. Кстати зовут меня Ян, своё имя мне не говори, ни к чему это. Если выживешь – мы с тобой всё одно не увидимся. Так вот! Видел я многих из тех, кого возили этим путём, и все они вели себя по-разному: кто кричал, кто бился в истерике умоляя освободить, кто говорил без умолку, но были и другие. Они молчали всю дорогу до самой арены, с некоторыми мне удалось перемолвиться, прямо как с тобой…

Его слова не избавили меня от мрачных мыслей, и я перебил говоруна.

– Ты сказал, что увозишь только оборудование?

– А? Ну да! Я знал, что тебя это заинтересует! Видишь ли, люди остаются здесь, причём не зависимо от того живы они или нет. Мёртвых или сильно раненых выбрасывают в молотилку, а тех, кто выжил, расселяют в камерах рядом с ареной. Условия там конечно не вполне человеческие, но всё лучше – чем быть мёртвым я полагаю.

Он замолчал, и сплюнул на пол, видимо завозился с пультом. Я же раздумывал над своим незавидным положением, ситуация понемногу прояснялась. Паршивая ситуация к слову. Бои насмерть между гладиаторами – Колизей мать его! Уроды! Гадство, всё это происходит со мной уже длительное время!? За что?

Ярость и боль. Опять проснулись. Я тряхнул головой, попробовал дышать ровнее – вроде как помогло. Нельзя терять голову, сейчас нельзя. Лучше задавать вопросы и узнать, как можно больше. Что я и сделал, вновь спросив:

– Отсюда, ну в смысле с арены кто-нибудь когда-нибудь освобождался?

Техник молчал, то ли раздумывал, то ли был поглощён работой. Но я чувствовал, знал, что он прекрасно слышит каждое произнесенное слово.

– Я отвечу, но давай так…, – он на секунду задумался, – Ответ за ответ. Я спрошу тебя кое о чём? Если ответишь, тогда и я тебе дам ответ на твой вопрос. Может ты получишь даже чуточку больше чем рассчитываешь. Идёт?

Вместо подтверждения сделки я лишь пожал плечами, на удивление… Получилось!? Некоторое время я был в замешательстве, потом попробовал резко развернутся. Костюм подхватил движение и с лязгом дёрнулся, и уперся. Меня трахнуло. Как оказалось, движения сдерживал какой-то мощный механический ограничитель, да и зажимы на запястьях и стопах доспеха никуда не делись. Последующие мои попытки пресёк водитель транспортёра.

– Эй, ты! Поаккуратнее! – прикрикнул он, – Батарею я, конечно, вставил и подключил к доспеху, но свободно двигаться ты сможешь только наверху. А сейчас лучше не ломай амуницию – она тебе ещё пригодится!

По тону голоса чувствовалось, что ему не понравились мои потуги освободиться. Однако поговорить, похоже, он действительно был большой любитель, поэтому, когда я снова стал вести себя смирно, Ян продолжил:

– Итак, ты согласен ответить на мой вопрос?

– Согласен. – В этот раз я не стал пожимать плечами, да и вообще шевелиться. В доспехе, наконец, заработала внутренняя терморегуляция, и стало чуть полегче. Мучающая тело жара спала. Хотя переступить с ноги на ногу всё равно было пока невозможно. Вынужденная неподвижность жутко раздражала, но мои скромные попытки поддерживать разговор, чрезвычайно понравились собеседнику. Его тон вдруг стал почти дружеским.

– Вот и отлично! А я как раз закончил твою экипировку, но об этом позже, а сейчас – вопрос! Вот скажи парень – что тебя поддерживает?

Вопрос застал врасплох, я такого не ожидал и растерялся, да и близкий гомон арены не добавлял полной уверенности в том, что я понял странного техника правильно.

– Что ты имеешь в виду? Поясни, я не совсем понимаю.

– Подожди, сейчас всё объясню, – речь Яна стала очень торопливой, словно он добрался до самого сладкого куска торта и готов его уже проглотить!

– Как я уже говорил! Те, кто составлял мне копанию на моём бронепоезде, были абсолютно разными людьми, и как раз тот, кто обычно отмалчивался, как оказалось самый интересный собеседник. Безусловно, среди них попадались и вполне безумные и сильно подавленные, но в большинстве своём сильные и умелые бойцы. Ещё бы, ведь нечто в характере: может надежда, вера, или опыт – все это давало им силы сражаться. И из всех прочих именно такие люди держались в Колизее дольше всех. Итак,…

Он сделал паузу как перед прыжком в воду, а затем выпалил:

– Я хочу знать, что поддерживает тебя?

Да уж, всё забавнее и забавнее! Странный техник, вдруг ни с того ни с сего решивший пообщаться, и его странное увлечение молчаливыми пленниками, всё это пробудило мои не самые хорошие воспоминания. Но как бы там ни было, я внезапно осознал, что у меня есть цель. По крайней мере, у меня было, что сказать этому человеку. Вспомнил Елену, и бездна вновь раскрыла мне свои объятья. Я жестко проговорил:

– Да! Есть то, ради чего я пойду до конца. Друг предал меня. Сначала мою веру! Потом убил страшно и жестоко людей, которых я полюбил! Бросил меня сюда. Не знаю, чем он руководствовался, но очень хочу это выяснить! Пока он вполне доволен своей судьбой, и это будет длиться ровно до тех пор, пока я не найду его. Я желаю отомстить и хочу понять, почему он так сделал. Что окажется сильнее: моя ненависть или сострадание к нему – я не знаю. И ещё – я не имею права погибнуть здесь, я обещал… обещал своим родным, что вернусь, а для этого нужно освободиться…

Я даже слегка развеселился пока говорил. Может, выходило внутреннее напряжение последних дней, или не выдержали нервы. Может, я просто устал…