class="p1">— Что за Кузька? Причём тут его мать? — потихоньку спросил у Рэйшена Лоркан, пока они возвращались к портным.

— Понятия не имею, поверь.

— Поверь и ты мне, — ехидно прибавил Лоркан, — она тебе ночью точно не даст.

Рэйшен помрачнел. Раньше его мало трогали грубые солдатские шутки, но теперь, когда это касалось Элины, они стали ему неприятны, словно пачкали саму Элину и что-то светлое и доброе, что она будила у него внутри.

Вся служба королевского гардероба, завидев Элинины бумаги, вынуждена была плясать вокруг неё и её спутников, снимая мерки.

— С дара Лоркана все мерки уже сняты раньше, — заикнулся кто-то.

— Не причитай, а работай, — приказала Элина. — Ткань будет другая, форма должна сидеть хорошо. Через денёк-другой я ещё приду, с других людей мерки снимете, как раз наша форма уже готова будет…

Из-за этой суматохи Элина и её товарищи отправились отдыхать, когда уже совсем стемнело. Проходя мимо одного из узких окон, Элина ненадолго остановилась и вгляделась в светлую ночь, знаменующую собой начало лета. Это, конечно, была не летняя ночь в тихом селе, но вокруг замка был разбит сад, в котором благоухали цветущие кусты и пышные клумбы. Кто-то прогуливался под звёздами.

Элина вздохнула. Лицо её омрачилось. Вот уже год, то есть оборот, как она здесь, а благоденствием даже и не пахнет. Вокруг сплошные неприятности, то ограбить норовят, то убить… Как это отразится на её детях там, дома? Может, все неприятности нарушают контракт с Невидимыми Господами? И проверить никак нельзя, по крайней мере, сейчас…

Казалось, будто Элина не замечала, как Рэйшен с Лорканом внимательно следят за выражением её лица.

— Не даст, — выразительно прошептал Лоркан одними губами, увиливая в сторону от дровского тычка.

Перед тем, как скрыться в своей комнате, Элина приятно улыбнулась Лоркану:

— Кстати, Лоркан, твои бандиты изрядно подчистили моё жильё. Я хочу сказать, что, когда король потребовал предъявить всё, что вы там нашли, вы не предъявили ларец с моими притираньями.

— Это не интересовало короля, — пробормотал Лоркан, предчувствуя подвох.

— Зато это интересует меня! Где ларец? Купить такие притиранья было не так-то просто!

— Может, мои ребята растащили их? — неуверенно предположил Лоркан.

— Ага, что-то продали, что-то подарили своим жёнам и любовницам. Включая сам ларец, недешёвый, между прочим!

— И что теперь? — Лоркан выглядел уныло, он уже понял, к чему клонит Элина.

— Теперь ты должен вернуть всё как было. Это же будет справедливо, верно? Скажешь своим бандитам, пусть завтра вернут.

— А если что-то продали? Или использовали?

— Вернут деньгами. Стоимость и ты, и я знаем. Соврать не получится.

— А чего времени так мало даёшь? Уже ночь на дворе, когда я их искать буду…

— Твои трудности, — с удовольствием проговорила Элина, глядя, как вытягивается лицо Лоркана. — Просто завтра мы покидаем замок и переселяемся в новый дом.

Рэйшен плеснул холодной водой себе в лицо и пригладил волосы. Элина — невозможная, ужасная женщина! И Лоркан, сволочь, наверное, прав, в эту ночь нечего даже думать о плотских утехах. Рэйшен хлебнул воды из пригоршни, чтобы остыть. Помогало плохо.

Элина, войдя в комнату, со странной улыбкой подошла к окну и уселась на широкий подоконник. В руках она держала тот самый мешочек, в который упрятала королевские бумаги. Слабый отсвет падал на её лицо, и Рэйшен впервые осознал, что сейчас она не думает о самом Рэйшене, она где-то далеко, и никто не может последовать туда за ней…

— Ложись уже, набегалась за день, — грубовато проговорил дроу.

— Мне надо подумать, — отстранённо ответила Элина, не поворачивая головы.

Такие слова Рэйшену не понравились. Она как начнёт думать, как надумает чего-нибудь, потом целый клан дроу не расхлебает!

— Значит, любви не будет? — в том же тоне продолжил Рэйшен.

Элина медленно повернула голову. Тусклый свет звёзд обрисовывал контуры Элининого тела, пробивался сквозь растрепавшиеся волосы, которые она даже не соизволила причесать на ночь…

— Рэйшен, а ты уверен, что тебе это надо?

Дроу оторопел.

— Как это — не надо? Не было бы надо, я б не спрашивал…

— А не путаешь ли ты понятия "любить" и "хотеть"? Ты ведь довольно ощутимо задел меня, когда поддержал шуточки Лоркана.

— Ну, — буркнул Рэйшен, — это была просто неудачная шутка.

— Нет, Лоркан не просто шутил. Он хотел меня унизить, а ты из какого-то ложного чувства братства поддержал его. И вы оба показали, что я ничего не сто́ю в ваших глазах.

Дроу оторопел. Какое ещё чувство братства? С кем? С этим слизняком Лорканом? Да никогда! Ну, пошутил он неудачно, всякое бывает, в конце концов, Рэйшен — дроу, и не понимает этих тонкостей!

— Не принимается, — отмела Элина все его возражения. — Сейчас ты сожалеешь оттого, что я, как выразился Лоркан, тебе не дам. Да-да, не делай такие глаза, я всё слышала! Мне и вправду надо подумать. Меня ждёт Ингерам, который меня ненавидит, сын Рицпы, которому не за что меня любить, и если ты собираешься унижать меня за компанию с ними, то мне надо подумать дважды и трижды…

Обозлённый и расстроенный дроу ушёл в купальню, чтобы успокоиться и немного охладиться. Когда он вернулся, Элина притворялась, что спит. Он завалился в кровать, даже не раздеваясь, только сапоги скинул. Вскоре Рэйшену стало жарко, он стянул вначале рубаху, а чуть позже и штаны. Немного подумав, он придвинулся ближе к Элине и обнял её одной рукой.

— Я знаю, что ты не спишь, — едва слышно шепнул он, — я, конечно, сглупил, но так меня наказывать несправедливо.

Рэйшен почувствовал, как Элина тихонько фыркнула. Она резко повернулась под его рукой и прошептала в ответ прямо в длинное ухо:

— Я так понимаю, что других извинений я не дождусь? Ладно, тогда хоть Лоркана оставим в дураках… Пусть не думает, что он самый умный…

Глава 50

Поллианна тревожилась всё больше. Шли дни, а вестей от Элины с Рэйшеном не было. В королевском замке наверняка плетут заговоры на каждом шагу, в городе ходят странные слухи. Да ещё этот Рицпин сынок, чтоб ему было пусто! Покоя от Руфуса не было никому. Даже Ингерам как-то в сердцах бросил:

— Можно я сверну ему шею в тёмном переулке?! Клянусь Небесами, всем станет легче!

Всё у Руфуса получалось как-то тошнотворно. С матерью он был груб и резок, над Гри постоянно насмехался, всегда стремясь задеть и унизить молодого барда. Даже Ингераму стало невыносимо присутствие Руфуса, хотя именно лейтенанта баронский сынок откровенно побаивался. Полли от Руфуса просто не было проходу: он возникал повсюду, где бы