– Франк только что оставил мне сообщение, как раз перед твоим приездом. Оказывается, Макарё, которого мы ищем, и Луазо – один и тот же человек. Он и есть наш похититель. Подонок с бумажником из человеческой кожи, державший в подземелье на цепи всех этих девушек, преспокойно работал в нашей лавочке.

Белланже вытаращил глаза, а Робийяр протянул ему телефон, чтобы он сам прослушал сообщение Шарко. Молодой капитан стоял несколько секунд как громом пораженный. Потом, прислонившись к стене, потер лицо, словно хотел отогнать усталость.

Он кивнул в сторону кровавых следов:

– А это?

– Убийство. Когда я обнаружил тут засохшую кровь, позвонил в местную жандармерию. Оказывается, Микаэль Флорес был убит в прошлом феврале. Его нашли в спальне, привязанным к стулу. Судя по ожогам на руках и лице, его сначала пытали, потом вскрыли от шеи до грудины. А также вырезали ему глаза. Они лежали на кровати.

– Ни хрена себе… Кто вел расследование?

– Учитывая природу преступления, дело взяла в свои руки объединенная группа департаментской жандармерии Эссона и жандармского отдела криминальных расследований из Парижа. Я решил дождаться тебя, прежде чем связаться с ними.

Николя Белланже был поражен.

– Ты говорил о двух важных вещах.

– Вторая штука в том, что мы не единственные, кто интересовался Даниэлем Луазо. До нас приходили двое. Сначала был Микаэль Флорес, приехавший в Аржантей через несколько недель после смерти Луазо, чтобы собрать о нем сведения и сфотографировать его кабинет.

– А другой? – нетерпеливо спросил Белланже.

– Другой? Слушай внимательно, потому что история довольно занятная. Этот другой на самом деле другая – какая-то краля, которая явилась к Мартелю не далее как сегодня утром. Назвалась Кати Ламбр, прапорщиком жандармерии, из отдела Ришмон в Нанте. Я проверил, такой не существует. Имя фальшивое. Хотя она была в форме.

– Час от часу не легче. И чего хотела? Зачем приходила к этому Мартелю?

– Даниэль Луазо был убит пулей в голову и после смерти подвергся изъятию органов. Эта женщина утверждала, что ей пересадили его сердце. Сказала, что ее привели в Аржантей сны, в которых она видела запертую где-то девушку-цыганку.

– Сердце Луазо? Сны? Бред какой-то.

– Как сказать. Но, по словам Мартеля, женщина была настроена весьма решительно и следовала определенному плану. Он убежден, что следующее место, куда она направится, – дом Микаэля Флореса. По этой причине я и оказался здесь. Мы ее чуть было не застукали, но она успела удрать.

Белланже подошел к окну и, подняв лицо к небу, немного постоял, словно наслаждаясь тенями, растущими по мере того, как солнце клонилось к земле. Один узел расследования неожиданно развязался, но вместо него появлялись другие, еще более запутанные, непонятные.

– Так ты думаешь, эта женщина заходила в дом? – спросил он, повернувшись.

– Может, она поступила так же, как мы, и прошла через веранду. Не знаю. Но в любом случае можно сказать, что собственные сны заставляют ее следовать по довольно любопытному кровавому маршруту, сплошь из исчезновений и трупов. Пойдем-ка, покажу тебе фотолабораторию.

Они спустились на первый этаж и зашли в помещение, увешанное фотографиями. Белланже продвигался медленно, разглядывая снимки. Некоторые из них приподнимал и заглядывал на оборот.

– Войны, геноцид, палачи… Как-то мрачновато…

Робийяр показал на пустое место посреди стены.

– И похоже, некоторые фотографии исчезли.

Белланже достал мобильный телефон и стал лихорадочно нажимать на кнопки. В голове были одни вопросы.

– Кстати, – сказал он. – Я наконец получил результаты компьютерной экспертизы видеокамеры, установленной в каменоломне Сен-Леже-о-Буа.

– И что там?

– Наш… оборотень создал сайт в Интернете, на который можно зайти с помощью логина и пароля. Кадры, снятые в штольне, автоматически передавались на этот сайт. Спецу-компьютерщику удалось определить, что туда снаружи заходил один-единственный человек. И это был не Луазо.

– Видимо, какой-то любитель такой вот «клубнички».

– Да. Заходы были регулярными, часто по ночам. У нас есть даты, время. Последний раз он заходил три месяца назад.

– Значит, еще не знает, что мы освободили девушку.

– Может, и нет. В любом случае без света в штольне черным-черно. Он не мог ничего видеть.

– А известно, откуда заходили на сайт?

– С этим сложнее. Наш Интернет слишком осторожен и использует разные средства безопасности. Но спец нащупал след, по которому удалось добраться до сервера. Он принадлежит Региональному больничному центру в Орлеане.

– РБЦ, говоришь… Вполне согласуется с патологической атмосферой нашего расследования: жутковатые картины, смерть, медицина…

– Это дает представление о месте, но до конца еще далеко. Спецу пока не удалось забраться глубже, выяснить, кто конкретно заходил, – слишком старые, но важные для нас данные на сервере РБЦ были стерты. Так что это может оказаться кто угодно из работающих там. А их во всем центре тысячи.

– Вот дерьмо…

Глаза Белланже продолжали блуждать по фотографиям.

– Да уж, точно дерьмо. У Луазо была также электронная почта. И в ней осталось одно-единственное письмо, отправленное с фальшивого адреса, но все с того же сервера орлеанского РБЦ. По словам эксперта, сообщение было зашифровано, стало быть, его содержание недоступно, но у них в лаборатории нашлось оборудование, чтобы его расшифровать. Письмо датировано седьмым августа две тысячи одиннадцатого года.

– То есть через несколько дней после смерти Луазо.

– Точно. И вот что там было.

Он достал листок с отпечатанным текстом и протянул Робийяру.

«Какого хрена ты делаешь? И где ты, мать твою? Не замечаешь, что ли, что девка преспокойно шляется по твоей долбаной шахте? Да к тому же ты встречу пропустил, Харон злится, он тебе, похоже, послание там оставил. Может, с тобой что-то случилось? Если бы ты не был таким параноиком и не скрывал от меня, где прячешь этих шлюх, я мог бы чем-нибудь помочь. Но тут…

Убедительно советую появиться в воскресенье у Стикса с внятным оправданием. Доставка отложена, но в твоих же интересах не просрать следующий раз.

И кстати, полюбуйся на мою работу (смотри фото). Я одарен, верно? Что скажешь?»

Лейтенант Робийяр поднял глаза от текста.

– Подпись пресловутого К. Не того ли самого К, с которым Луазо должен был встретиться у Реки?

– Да, готов поспорить. Это подтверждает две вещи: что Стикс точно место встречи и что замешанных в это дело по меньшей мере трое: Даниэль Луазо, некто К и, разумеется, Харон, автор послания на стене дома в лесу Алат.