В подобных беседах и проходил вечер. Эрвин говорил с соседями и с капитанами, сидящими немного дальше по обе стороны от него. Места перемешали, равномерно распределив разные ордены, и ближайший брат из Ангелов Превосходных отстоял от него человек на десять. Капитан открылся новому. Он приветствовал возможность встретиться с другими. Судя по всему, Гос не разделял его чувств.

Один раз он заметил, что Асанте смотрит на него. Эрвин едва мог разглядеть его — он сидел там, где стол изгибался, и расположенные дальше капитаны скрывались за постаментом магистров. Эрвин кивнул ему. Капитан флота отвернулся.

Данте устроил безупречный пир. Было подано девять перемен блюд в честь старого номера легиона. Вино изобильно текло рекой, и ближе к концу вечера Эрвин даже начал ощущать его воздействие. Наконец, последние блюда убрали, и каждый орден выставил своего представителя, готового прочитать стихи об их подвигах или спеть о днях славы. Среди разделяющих склонность Кровавых Ангелов к изящным искусствам нашлось немало поэтов. Другие же смотрели на это с презрением, ибо их контроль происходил из отрицания гордыни и умерщвления плоти. В частности, Госа явно разочаровало такое легкомыслие. Иные применяли еще более темные способы справляться с жаждой.

На протяжении всего празднества Данте сидел молча. Он не снял шлем и не коснулся ни еды, ни питья. Когда, наконец, отзвучала последняя героическая песнь и замолчали трубы и лиры, Данте встал.

— Теперь же, братья мои, нам следует завершить этот вечер представлениями воинского искусства, — сказал командор. — Кто первым выйдет на поединок в Круге Небес?

Поднялся невероятный шум — все желали этой чести. Сотни воинов вскочили из-за столов, выкрикивая свои имена.

Эрвин заметил, как Асанте прошел к возвышению и привлек внимание магистра. Данте поднял руку. В зале воцарилось молчание. Глубокий голос командора наполнил Колодец Ангелов.

— Я молю о снисхождении, братья Крови. Мой брат Асанте, капитан нашей боевой баржи «Клинок Возмездия», просит дать ему право первого вызова. Есть ли у вас возражения?

Громогласные крики одобрения прозвучали в ответ.

— Хорошо же, — сказал Данте. — Кого ты вызываешь, капитан Асанте?

Асанте обошел возвышение и оказался напротив Эрвина. Он уставился на него с каменным лицом.

— Я вызываю капитана Эрвина из Ангелов Превосходных.

Эрвин встал.

— Принимаешь ли ты вызов, капитан Эрвин? — спросил Данте.

Эрвин широко улыбнулся.

— Конечно, — сказал он и осушил кубок.

По общему согласию и общими усилиями столы вокруг Круга Небес убрали, освобождая достаточно места для толпы зрителей. Некоторые космодесантники направились наверх, в пышные заросли Вердис Элизия, где множество уровней и неровные склоны позволяли найти наилучшие точки для наблюдения за поединком.

Асанте прошел через металлические ворота, открытые слугой, и по вьющейся вдоль стены лестнице спустился на песчаный пол. Эрвин последовал за ним. Космодесантники толпились по краю арены, ожидая. Асанте нетерпеливо мерял шагами песок, сбросив накидку и оставшись в мягких штанах и тяжелых ботинках. Его бледная грудь бугрилась массивными мышцами. Широкий шрам пересекал ее наискось слева направо — светло-серый след на темном фоне черного панциря, проступающего под кожей. Его слуга подобрал и унес накидку.

Эрвин разделся с большей осторожностью; под накидкой он носил легкий жилет. Его немало удивил разгневанный вид Асанте. Кровавые Ангелы считались одними из самых спокойных потоков Сангвиния, но даже в сравнении с орденом Эрвина Асанте обладал взрывным темпераментом.

Ворота арены открылись. Вошли сервиторы, несущие стойки с оружием ближнего боя. Повинуясь указаниям одетых в красное рабов крови, они расставили их на краю арены. Все оружие отличалось великолепной работой, согласно обычаю Ангелов. Все клинки были заточены, но силовые поля на них не активировались.

— Я предлагаю вызов. Какое оружие ты выберешь? — спросил Асанте.

Эрвин пожал плечами:

— Твой вызов, твой выбор, капитан.

— Длинные мечи, — процедил Асанте сквозь сжатые зубы.

— Значит, пусть будут длинные мечи, — согласился Эрвин.

Он подал знак слуге, который тут же поднес ему прямой меч четырех футов длиной. Точно такое оружие сняли со второй стойки. Смертные, несущие мечи, использовали всю свою силу, но Асанте и Эрвин держали оружие одной рукой. Эрвин дважды взмахнул мечом на пробу. Лезвие зашипело, рассекая воздух.

— Баальская сталь, — восхищенно заметил Эрвин. Он провел пальцем по клинку. — Острая.

Асанте ответил мрачным взглядом.

К краю ямы подкатили высокую кафедру. С каждой из сторон ее смотрели строгие лица ангелов с массивными кровавыми камнями на челе. Данте взошел по ступеням, и платформу подвинули дальше — так, что она нависла над краем ямы. Отсюда он мог обратиться сразу к поединщикам и к зрителям.

— По какой причине брошен вызов? — спросил командор Данте. — В дружбе или во вражде?

— Во вражде. Это вопрос чести. Капитан Эрвин подверг опасности мою миссию на Зозане, когда пренебрег моими приказами, — с презрением выговорил Асанте.

— Что скажешь, капитан Эрвин? — спросил Данте.

— Я уже дал ответ, — сказал Эрвин намного спокойнее. — На мне не было обязательств повиноваться ему. Я пришел на помощь, тогда как он немедля счел себя моим командиром. Я отказался соглашаться. Следуя собственным решениям, ибо имел на то право, я спас от уничтожения корабль Ангелов Неисповедимых, который капитан оставил в качестве приманки.

Бесстрастное лицо маски Данте смотрело вниз.

— Здесь нет раздора, — произнес Данте — Ты можешь отказаться от вызова, если желаешь, капитан Эрвин.

— О нет, — ответил Эрвин с хитрой усмешкой. — Я вовсе этого не желаю. Я готов сражаться с Асанте ради удовольствия, если не нужно разбираться с вопросами чести.

— Без всякой злобы? — спросил Данте. — С обеих сторон?

Асанте покачал головой:

— Меня заботит честь, не злоба.

— Совершенно никакой, господин мой, — подтвердил Эрвин.

— Тогда займите места, — объявил Данте. — Этот поединок будет длиться до момента, пока один из вас сдастся. Кровь может пролиться, но, если я сочту, что любой из поединщиков подвергается серьезному риску, сам остановлю бой. Ясно ли это?

— Да, мой господин, — кивнул Асанте.

— Да, — сказал Эрвин.

Эрвин и Асанте разошлись на противоположные края дуэльной арены, на пятнадцать метров друг от друга.

— Тогда приготовтесь! — скомандовал Данте.

Они подняли мечи — синхронно, словно отражения друг друга: две руки на длинных рукоятях, клинки направлены прямо вверх.