попросил Керка нарисовать в его блокноте карту с расположением упомянутых мест и расстояниями между ними. После этого дискуссия перешла к практическим деталям. Сколько нужно человек, чтобы одолеть двух профессиональных военных, вооруженных и отчаянных? Керк настаивал по меньшей мере на шести.

– Вы сказали, что поиски возглавим мы, мистер Нэйлер, – сказал он. – Вы пойдете с нами?

– Разумеется. Но буду держаться на заднем плане. Это предприятие должно носить исключительно новоанглийский характер.

– Позвольте осведомиться, сэр: вы умеете обращаться с оружием?

– Я сражался под Нейзби. Был ранен. Но до сих пор способен управиться со шпагой и пистолетом.

Керк с уважением посмотрел на него:

– Я сам был при Нейзби. Скверный выдался день для Англии.

– Верно, капитан. И Уолли, и Гофф оба тоже были там. Так давайте отомстим за наших павших друзей.

В итоге они сошлись на охотничьей партии из восьмерых: трое они сами, проводник («Я как раз знаю нужного человека, – сказал Керк. – В нем есть индейская кровь») и еще четверо, каждому из которых полагалось за услуги по пять фунтов. Нэйлер предложил нанять шотландцев, которые, судя по всему, будут не против драки. Охотники поедут верхом, чтобы покрывать расстояния как можно быстрее. Келлонд взялся добыть лошадей и оружие, но Нэйлер просил сделать это, не привлекая внимания, – важно было, чтобы слухи не дошли заранее до цареубийц, дав им время уйти. Другая причина заключалась в том, что он не хотел вступать в общение с губернатором прежде, чем будет готов выступить.

К шести с делами было покончено. Они подняли последний тост за гибель врагов короля и договорились встретиться на том же месте и в тот же час в следующий понедельник. Перед тем как Керк и Келлонд ушли, Нэйлер осведомился, где он может найти дом Гукинов.

На следующее утро Нэйлер отрядил слугу в конюшни, чтобы нанять лошадь, и час спустя выехал из Бостона по дороге, идущей вдоль реки Чарльз. Он отдавал себе отчет, что нарушает им самим установленное строгое правило не показываться на людях, но рассудил, что среди тысяч обитателей города и сотен прохожих на улице его вряд ли кто заметит. Помимо прочего, любопытство оказалось слишком сильным. Ему хотелось побывать в том месте, где останавливались Уолли и Гофф. Дом Гукинов был первым доказанным звеном в соединяющей его с беглецами цепи, и его удалось разыскать после почти года поисков.

Когда он подъехал к мосту через Чарльз, пробило полдень. На середине моста он остановился. Его взгляд привлекла длинная узкая лодка с шестью гребцами, идущая по направлению к нему вниз по течению. Индейская пирога. Он узнал ее по описанию из книги Рэйли – челн, выдолбленный из единого бревна. Она пронеслась под ним так стремительно, что он лишь мельком успел разглядеть бронзовые мускулистые фигуры – нагие, как ему показалось, – а несомая быстрым потоком лодка удалилась уже на пятьдесят ярдов.

Нэйлер перевел взор на противоположный берег, на поселение из бревенчатых домов, над которыми господствовало более величественное здание. Видимо, это Гарвардский колледж, готовящий аскетичных юных сектантов, чтобы те распространяли затем свою мрачную религию по Новой Англии. Чудная это страна, подумал Нэйлер. Здесь две противоборствующие расы и философии – язычники и фанатики – вынуждены уживаться друг с другом. Способно ли выйти из этого что-то путное?

Он миновал оставшуюся часть моста, затем пойменный луг, пересекаемый ручьем, и далее проехал вверх по дороге до первого дома по правую руку, где, по словам Керка, жили Гукины. План Нэйлера состоял в том, чтобы медленно проехать на лошади мимо, потом сделать круг по городку и вернуться в Бостон. Но когда он поравнялся с усадьбой, из сарая вышел крепкого сложения мужчина в рубахе с закатанными рукавами и в кожаном жилете поверх нее. Человек нес охапку сена и остановился поглядеть на проезжего. Взгляды их встретились.

– Вы заблудились, друг?

Нэйлер натянул поводья, не в силах воспротивиться шансу.

– Я разыскиваю двух моих знакомых, мистера Ричардсона и мистера Стивенсона.

– Здесь таких нет.

– Вы мистер Гукин?

– Да, сэр.

– Тогда вам они скорее известны как полковник Эдвард Уолли и полковник Уильям Гофф.

Гукин покачал головой:

– Эти двое давно уехали.

– Как давно?

– В декабре, кажется.

– В декабре? Так это ведь спустя добрых шесть месяцев после того, как Парламент объявил их в розыск.

– Новости из Парламента доходят до нас очень не быстро.

– А если точнее, то разве не находились они здесь еще в феврале? Мне говорили, что тут произошла схватка.

– Нет доказательств, что это были они. Многие полагают, что это бродяги прятались в сарае. Мне про это дело ничего не известно.

– Бродяги, вооруженные пистолетами? Ну же, мистер Гукин, разве ложь не есть оскорбление вашей религии?

Гукин улыбнулся и приподнял свою ношу, как бы указывая на нее Нэйлеру.

– Как видите, мне нужно идти. Доброго вам дня.

Нэйлер почувствовал, как внутри закипает гнев. Он пытался обуздать его, но стерпеть эту снисходительную улыбку оказалось выше его сил.

– Вам бы лучше сообщить, где они, сэр, иначе вас самого признают виновным в измене за укрывательство беглецов. И наказание будет суровым, поверьте мне на слово.

– Кто вы такой? Вы говорите, знакомы с полковниками. Когда это случилось?

– Однажды на Рождество несколько лет назад. Меня они не помнят, но при следующей с ними встрече передайте, что я-то их не забыл. И обязательно их найду.

Нэйлер сказал слишком много. Он резко натянул поводья, развернул коня и рысью поскакал по склону обратно к мосту, проклиная себя за несдержанность.

После этого Нэйлер затворился в комнате, а слугу послал к книгопродавцу купить у того что-нибудь про историю Америки. Тот вернулся с «Краткой историей Новой Англии» Мэверика, оказавшейся в высшей степени полезной. Затем Нэйлер принялся писать разные письма, необходимые, чтобы начать экспедицию. Время от времени он встречался с Келлондом и Керком, проверяя, как продвигаются дела с набором людей и заготовкой припасов, и утверждая разные отчеты. Еще он набросал текст объявления для обнародования с предложением награды тому, кто доставит цареубийц «живыми или мертвыми». Ему это выражение очень нравилось – он попросил, чтобы его напечатали особенно жирным шрифтом. Объявление было направлено к Стивену Дею, колониальному типографу, с наказом изготовить двести экземпляров.

Немногим более недели спустя, утром во вторник, 7 мая, когда все наконец было готово, Нэйлер облачился в лучший свой костюм, извлек из-под постели королевский мандат и отправился с визитом к губернатору Эндикотту. Остановив прохожего, он выяснил, что губернатора можно найти в Стейт-хаусе, новом большом общественном