— Ты точно не хочешь осуществить то, что на бумаге? — хрипло говорит он, сжигая меня своими черными глазами.

— Нам нужен другой план, — я сглатываю комок, поселившийся в горле. Туалетная романтика не для меня.

— У меня есть и такой, — Рус тянется к карману пиджака и выуживает оттуда ещё один сложенный вдвое листок.

Я узнаю бумагу. Кажется, мой блокнот уже не вернётся ко мне, его распотрошили на маленькие грязные фантазии. Руслан встаёт и медленно подходит ко мне. Его бедра касаются моих коленей, и я испускаю тяжелый, прерывистый вздох. Он зажимает листок с очередным наброском между пальцами и аккуратно кладет его на стол рядом со мной, не разворачивая. Его глаза не отрываются от моих, обещая многое: жар, адреналин, удовольствие.

Я тянусь к наброску, мысленно прокручивая в голове возможные варианты того, что увижу. Ах да. Выпуск 33. Гораздо более практичная фантазия. Я вкладываю свою руку в ладонь Че и спускаюсь со стола. Не говоря ни слова, мы идём к выходу. Он надевает пальто мне на плечи, нежно проводя пальцами по плечам, я помогаю застегнуть пуговицы на его. Спустя пару минут мы на улице, затем в его машине.

Он все предусмотрел заранее. Место парковки — идеальное. Закоулок возле черного хода бизнес-центра. Перед нашими лицами только бетонное ограждение, боковые стекла тонированные, а кресло водителя уже откинуто назад. Я забираюсь на него сверху, горя от желания. Мое узкое платье задирается вверх, оголяя ягодицы, и руки Руслана моментально впиваются в них. Мы наскоро сбрасываем верхнюю одежду, жадно исследуя друг друга пальцами, губами. Я трусь о жёсткую ширинку моего мужчины, разгоняя жар. Он рычит мне в губы, сжимая нежную кожу бедер до синяков. Расстегиваю молнию на его брюках, желая поскорее ощутить его в себе.

— Хорошая девочка, — шепчет он, проводя по кромке чулков. Отводит трусики в сторону и одним движением оказывается во мне. Я откидываюсь назад, и руль больно впивается мне в поясницу, но мне все равно, все равно. Начинаю раскачиваться, Рус прижимает меня к себе, укладывая практически сверху и помогает двигаться в удобном для нас двоих ритме. Он прерывисто дышит мне в губы, нашептывая грязные словечки.

Я ужасно возбуждена. Мы достигаем кульминации очень быстро, разогретые долгой прелюдией в кабинете. Оба потные, часто дышим, не можем оторваться друг от друга. Я долго не слезаю с него, а он долго не снимает с меня своих рук. Мы молчим, впитывая момент.

Когда возвращаемся в офис, народ уже подтягивается с обеда. На моих губах блуждает дурацкая улыбочка. Заявляю официально — секс гораздо лучше еды.

После обеда приходит моя очередь пообщаться с Разумовской. В ее кабинете побывали уже все, меня она оставила напоследок, как главное блюдо, и я понимаю почему.

Они с Летуновой сидят бок о бок, что-то жарко обсуждая. Когда я подхожу к ним, Инна хмурится и кивает на стул напротив. Блин, я так и не придумала, что скажу.

— Ну? — загибает она одну бровь. Мысленно я перебираю все оправдания мира для себя и Руслана, но пищу лишь жалкое:

— Что?

— Ромашкина, не тупи. Как прошла конференция? Общался наш объект с кем-нибудь подозрительным? — нервно бросает Разумовская.

— Нет, — вру я. — Он ни с кем не общался, все время был со мной, — и это уже рядом с правдой.

Инна ещё больше выгибает свою бровь, теперь уже с некой насмешкой поглядывая на меня. А я что, я делаю то, что умею лучше всего, сохраняю внешнее хладнокровие, хотя внутри грохочет пульс, грозя перевалить отметку здорового человека.

— Окей, — хлопает она по столу. — Значит, план "поймай крота" переходит в финальную стадию. Сегодня я всем раздала разное техническое задание. Они будут обращаться к тебе за эскизами для презы, Маш, твоя задача делать вид, что все работают над одним и тем же. Понимаешь?

— Понимаю, — бурчу я. Как тут не понять, работы сильно прибавится.

— Все твои старания будут вознаграждены, — словно читая мои мысли, говорит Летунова, одной ногой, находящаяся в декрете.

— Хорошо бы финансово, — тихо бурчу я.

Инна разражается громким смехом.

— Не ссы, Ромашка, будет тебе премия. Вот разберемся с этим кротом, и что хочешь проси, хоть прибавку, хоть отпуск в июле! Ты знаешь, мне для хорошего человека ничего не жалко! А для плохого… лишится кто-то яиц, короче!

— Так ты думаешь, это всё-таки Че? — нервно спрашиваю я.

— Слушай, ну, я надеюсь на это. Не хочется думать, что это кто-то из девчонок, с которыми бок о бок столько лет…

— Но он же просто на опросах сидит, разве мог он знать информацию по кампаниям?

— Маш, он же все презы пилит. И у него есть доступ к общей папке с материалами, мог тупо их скопировать.

Мог. Правда, мог. Но это не он, я не верю. Пусть, он общался с подозрительным Александром, но тот ведь даже не в маркетинговой компании работает. А то, что он явно на короткой ноге с организаторами конференции, крупными игроками маркетингового рынка, наверняка совпадение. Он же где-то работал до того, как устроиться к нам, так?

— Да и много совпадений, — продолжает Инна. — Сливы инфы начались как раз после его прихода, плюс, он со своим опытом, согласился на самую низкую должность в отделе. Хотя мы, конечно, умело его обработали на собеседовании, но если так подумать, он уже четыре месяца без малейших перспектив работает. Другой бы давно слился, а он сидит и ждёт призрачной надежды на повышение. Это странно, не находишь? И машина у него не из дешёвых… И одевается так, словно получает, как руководитель. И не нравится он мне, нервный какой-то все время. Короче, ставлю на него.

Я перевожу взгляд на Летунову, чтобы сыскать поддержки у нее. Она же так не думает, правда? Ну, домыслы, не больше.

— Я с Инной согласна, — отвечает она на мой беззвучный вопрос.

— Может, у него родители обеспеченные, — бросаюсь я на защиту, хотя глупо, понимаю.

— Ой, да брось! Отец врач, мать домохозяйка, все в анкете записано, — машет Разумовская.

А ведь правда, так и есть. Помню, мне в юности казалось, у них очень обеспеченная семья, но это по меркам моей было. Если так подумать, то живут они в обычном многоквартирном доме, не в самом лучшем районе. А где живёт Рус? По-прежнему с ними? Он ничего об этом не говорил. Если так подумать, то я знаю о нем настоящем ещё меньше, чем Инна. Я мрачнею и прикусываю губу от расстройства.

— Ромашкина, меня терзают смутные сомнения… — Разумовская смотрит на меня с прищуром. И я моментально возвращаю лицу непроницаемую маску. — У вас с Че мутки что ли?

— Нет, — твердо произношу я. Не знаю, что у нас, но точно не мутки.

— Ох, Ромашка, — вздыхает она. — Только не пади его жертвой. Ты слишком хороша для него.

"Поздно!" — проносится у меня в голове. Я уже у его ног, разлеглась ласковой кошечкой, чеши меня, чеши. Коротко киваю и встаю с места. Нам с Русом пора поговорить, и откладывать больше нельзя.