– Да.

– От нашего взаимного доверия зависит твоя жизнь, от нашего взаимного доверия зависит моя жизнь. Вот это – краеугольный камень нашего с тобой сотрудничества. Ты доверяешь мне свою жизнь, я тебе свою. Ты готова к этому?

– Да.

– Отлично, – кивнул я. – Теперь перейдем к делу… – я задумался над первым вопросом.

«Раздевайся» – между тем подсказал внутренний голос, заполняя возникшую паузу. Взгляд при этом вновь невольно скользнул по тугому бедру девушки, которая все еще сидела рядом на краю стола.

Прикрыв глаза, я вздохнул – понимая, что Николетта, которая сейчас стала совсем пунцовой от смущения, мои эмоции прекрасно считывает. Я открыл было рот, чтобы напомнить ей о том, что мог бы озаботиться блокировкой лишних эмоций, но не стал этого делать. Но не успел.

– Доктор, а вы точно семейный психолог? – поинтересовалась вдруг Николетта.

– Итак, – после короткой расслабленной паузы согнал с лица я непрошенную улыбку. – У нас с тобой мало времени, поэтому терять его не будет. Седативы ты принимаешь?

– Нет.

– Принимала?

– Нет.

– Почему?

– Сеньора Романо запретила.

– Каким спортом занимаешься?

– Парусный спорт, фехтование, теннис.

– Расставь по симпатии.

– Парусный спорт, фехтование, теннис.

– Расставь по умению.

– Фехтование, теннис, парусный спорт.

– Распиши мне свой режим дня.

– Подъем в шесть пятьдесят пять. Первый завтрак по программе идеальный день «1500», в шесть тридцать первая тренировка…

Следующие четверть часа я скрупулезно опрашивал Николетту, вспоминая свои собственные опросники в программе введения в элементарную магии. Некоторые вопросы, особенно из разряда интимных, сильно девушку смущали, но отвечала она, надо отдать должное, без запинки.

Когда примерная картина у меня была готова, я задумался над завтрашним уроком. Потому что предварительный план обучения, над которым я думал вечером, совершенно не подходил.

Эта песня хороша, начинай сначала, как говорится.

Зачем в армии плац подметают ломами, а не метлами? Не для того, чтобы было чисто, а для того, чтобы бойцы сильно-сильно утомились. Вот и мне сейчас – не сейчас, а к следующему занятию, нужно, чтобы Николетта сильно-сильно утомилась. Не только физически.

«Пока бежим до заката, а там посмотрим», – вспомнился мне Андре, светлая ему память в этом мире и много патронов в том, где он сейчас.

Выслушав Николетту и примерно составив образ ее жизнедеятельности, я нашел вариант решения вопроса утомляемости довольно быстро. В этом мире как обстоят дела не знаю, а вот в моем мире есть всего один человек, который обыграл в теннис стену – и это Чак Норрис. Так что вариант упороться до полного бессилия в одиночестве, не сильно при этом скучая, очевиден.

– Сквош.

Произнес это я после долгой паузы, взятой на раздумья, и Николетта смысла не поняла.

– Что? – переспросила она.

– Мне нужно, чтобы ты нашла площадку для сквоша, на которой тебя никто не потревожит.

– У меня дома есть площадка для сквоша.

– Отлично. Значит так, сейчас отправляешься домой, и до рассвета играешь в сквош. Когда чувствуешь, что уже нет сил, начинаешь учить наизусть текст. Пусть это будут… давай это будут рассказы Южных морей Джека Лондона. Начни с Неукротимого белого человека. После того, как силы появляются, снова играешь в сквош, концентрируясь на мяче, но в то же время повторяя заученный текст. Без стимуляторов, без допинга. Ты просто проверяешь способности своего организма. Когда чувствуешь, что сил больше нет, четверть часа можешь отдохнуть в позе трупа, подъем по будильнику, не забывай выставлять.

Николетта хатха-йогу практиковала, поэтому мое не очень изящное название упражнения шавасана поняла.

– Завтра, в это же время, у нас с тобой будет второй урок, и мне нужно, чтобы ты была сильно-сильно утомленной. Понимаю, что ты сильна и здорова, но в идеале сделать так, чтобы у тебя путались мысли и каждый шаг должен быть как испытание. Скажи сразу, готова ли ты самостоятельно…

Хотел было сказать «насиловать себя», но вовремя, учитывая приведшие Николетту к моему обучению обстоятельства, одумался.

– …выводить свой организм на границу физических и умственных возможностей. Если готова, это будет оптимальный вариант. Если нет, нужно приставить к тебе специального человека для контроля.

– Я готова.

– Это вопрос жизни и смерти. Не только твоей, но и моей. Посредственное отношение к задаче тут не пройдет.

– Не надо повторять по два-три раза, прошу тебя. Я неопытна в сфере магии, но не тупа природно. Я все понимаю. Я готова, – прямо посмотрела мне в глаза Николетта.

– У тебя есть личный терминал?

– У меня чистый организм, я использую только линзы с проекцией.

Ух ты, прямо как у невладеющих аристократов. Возможность так жить дорогого стоит. Впрочем, неудивительно – Доминика, видимо, на воспитание дочери средств не жалела. Средств не жалела, но готова списать их, фиксируя убытки – холодно подумал я, оценивая ситуацию и ее отношение к судьбе дочери.

– Мне нужны данные по твоим нагрузкам, как умственным, так и физическим. Подсказать как это сделать, или сама найдешь способ?

– Я знаю как, сделаю.

– Хорошо. Давай завтра здесь же, в это же время. Завтра у нас с тобой будет урок введения в элементарную магию, на котором я расскажу тебе об азах элементов и строения тела homo deus и о планах обучения на ближайшую неделю.

То, что Источник Николетты глушится не седативными препаратами, а блоком инклюза, меняло ситуацию. Поэтому завтра мы с ней еще будем упорно курить теорию, и локация не сильно важна. Здесь же, в кабинете, заниматься комфортней чем на мусорке Полигона.

– Так как время на подготовку касания стихии у нас ограниченно, мне нужно, чтобы к завтрашнему дню ты сильно-сильно утомилась и воспринимала информацию через не могу. Это будет часть сжатого процесса обучения. На сегодня все. Вопросы?

– А можно?

«Можно Машку за ляжку, а у нас разрешите» – подсказал внутренний голос.

– Можно, – это уже вслух.

– Тебе нужна от меня полная откровенность и доверие, – полуутвердительно произнесла Николетта.

– Именно так.

– Могу я рассчитывать на аналогичное с твоей стороны?

– Так… Я разве закрываюсь? – недоуменно развел я руками.

– Я не об этом. Если я задам интересующий меня вопрос, могу я рассчитывать на ответ?

– Хм… видишь ли… Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. По праву рождения, и по роду деятельности, я накопил немало скелетов в шкафу. Мне, в принципе, совсем не жалко откровенных ответов. Другое дело, что ответы на некоторые твои возможные вопросы могут повредить не только мне, но и другим людям. Да и тебе, собственно. Это раз, и два – ты эмпат, а я нет, и от тебя не закрываюсь. Ты гарантировано знаешь и чувствуешь, что я восхищен твоим умом, статью и ослепительной красотой, а я о твоем отношении к себе не знаю. Может быть ты меня презираешь и думаешь, как бы поскорее мне в голову гвоздь забить? Поэтому у нас и так обмен неравнозначный. Так что, насчет вопросов… я не особо приветствую подобное начинание, но, если тебе так сложно не задать вопрос, задавай, не держи в себе. Но ответ я не гарантирую.