уйду, — твердо ответил он, не прерывая зрительный контакт, и накрыл обоих одеялом с головой.

Этакий из личный мирок, где были лишь они одни, запах тел, которые так привлекали друг друга, и глубокое тихое дыхание с примесью волнения. Никто не знал, что делать дальше, но оба были уверены, что вновь расстаться уже не смогут.

***

— Были ли у тебя соучастники? — голос Магиссы был похож на раскат грома в кабинете, а может, она действительно придавала себе такой эффект для пущей угрозы.

Надо сказать, что Анита хоть и была трусихой (Элиасу даже давить на неё не пришлось: один вопрос, и девица в слезы!), но своих не сдавала, хотя, конечно, может, у неё и не было сообщников, но учитывая, как девчонки грязли в ревности и ненависти, Магисса в этом сомневалась.

Вот и сейчас Анита стояла, ревела, молчала. Она понимала, что её отчислят без права на возвращение. И в её деле будет эта страшная отметка: «Умышленный поджог, приведший к травмам». Но она еще не знала самого главного: её семья восстановит женский корпус на свои кровные. Королю до того дела не было, и девчонки обречены жить в мужском крыле всю жизнь. А восстановить часть такого старинного замка, такого размера… Дело не из дешевых. Семья Ньюман влезет в долги, а позже просто не сможет из них выбраться — не тот семейный заработок.

— Ты понимаешь, к чему привел твой поступок, верно? — продолжала давить громовым голосом Магисса. Справа от неё разочарованно на свою ученицу смотрел Ридмус, а слева от директора сидел Симонс. — Собирай вещи, Анита. Скажи спасибо, что ты не уходишь из академии под шум трубачей и что я не стала разглашать об твоем поступке. Твой отец заедет за тобой вечером.

Магисса не первый раз видела, как перед ней падали на колени и молили простить, но директор была непоколебима. Она не прощала проступков. Она не терпела злых людей. И считала, что подпускать их к тем знаниям, что дает академия, было нельзя.

Аниту уносили на руках, но и это не тронуло сердце директора. В этом здании на третьем курсе учился еще и старший сын семьи Ньюман. И что-то подсказывало Магиссе, что, если семья обанкротится, скорее всего он тоже не сможет доучиться даже до весны.

***

Привести себя в порядок Ева смогла только к последней паре. Потребовалось много времени, чтобы замаскировать следы от пролитых слез, хотя лицо ее все светилось от счастья. Вот чего ей не хватало последние три года — Винса. Только он лёгким движением всегда мог избавить ее от проблем и лишнего беспокойства, даже тогда, в тот злополучный день ей просто нужно было довериться ему, и всего этого ужаса можно было бы избежать. Но Винс прав: хватит жить прошлым. Сегодня они закрыли ту книгу и начали писать новую. Вместе. Ева наконец-то смогла задышать полной грудью. И рана, которая терзала их сердца, постепенно стала заживать.

Пока Ева собиралась, Винсент успел привести в порядок не только себя, но и ее комнату. Все вещи из пакетов были аккуратно разложены по полочкам в шкафу, длинные платья развешены, на туалетном столике стройным рядом были выставлены баночки и другие принадлежности для макияжа, которых пока что у Евы было не так много после пожара. Вскоре здесь появится ещё один ряд ее любимых духов. Открытое окно пускало внутрь комнаты прохладный свежий ветерок, который слегка тревожил лёгкие шторки. Благо он не нашел хорошо припрятанную бутылку дорогого вина, которую она так и не выпила, а то избавился бы от нее.

Выбрав самое красивое повседневное платье, чтобы порадовать глаза Винса, Ева вышла из комнаты, где ее уже поджидали.

— После занятий сходишь со мной в библиотеку? — спросила она, сияя улыбкой, по дороге в класс. — Хочу восстановить книжки, которые сгинули при пожаре. И у меня целый список, какие нужны ещё.

Пока она ему говорить не стала, но в планах было подтянуть предметы, по которым она немного отставала, чтобы выбить себе возможность, как Генрих, посещать занятия сразу двух факультетов. Она бы вообще перевелась к фехтовальщикам, но душа к магии лежала всё-таки больше. Поэтому нежелание видеться никогда больше с профессором Ридмусом ей придется побороть, стать наконец-то взрослой и ответственной.

— Конечно!

Винсент и думать не смел о том, чтобы не сдержать слово. Он будет с ней. Ходить хвостиком туда, куда бы она ни пошла, и на этот раз будет рядом, чтобы избавить от глупых мыслей и поступков, которые бы вновь обрекли обоих на страдания. Хотя они уже взрослые. Голова на плечах появилась. Теперь этих ошибок никто совершать не станет. Да и для них разлука в три года тоже была хорошим уроком — они есть друг у друга. Так почему бы не положиться на плечо второго?

— Ты тогда займешься книгами, а я вечером выбью у Симонса пропускной в город. Докуплю тебе всё нужное, так что на вычислениях составь список необходимых тебе на первое время вещей. Я заметил, что у тебя нет заколок и тёплой обуви… А еще…

Он шел рядом с ней по коридорам, игнорируя заинтересованные взгляды на их скрепленных руках. Просто… с чего бы это им быть вместе? Ходили рядом с Генри, да, но не общались, а тут…

Но Винсент на них не смотрел. Он наслаждался теплой рукой, её голосом, то, как она его слушала и кивала.

До колокола оставалось несколько минут, но Винсент хотел сделать еще кое-что, до того, как прозвенит гонг на урок. Вычисления — общий предмет, который проводился в огромной аудитории, где могли собраться все факультеты одного курса. Свыше десяти лестничных рядов были полукругом выставлены вокруг стола профессора, а позади стояла огромная черная доска, на который редко кто мелом рисовал — профессор был магом в прошлом, так что по его велению в воздухе появлялись разноцветные цифры, буквы и знаки. Видно всем, да и эффектно.

Генрих как раз сидел на своём месте, ожидал своего друга, но… «Прости, Генрих, сегодня ты будешь сидеть один». Винсенту еще много чего нужно было обсудить с Евой.

Но сначала он поднялся, протиснулся с ней между рядов и встал напротив принца. Он выглядел так спокойно, будто хотел сказать какой-то давно всем известный факт. Хотя нет, немного высокомерия всё же в его взгляде проскользнуло.

— Наше прошлое тебя не касается. И касаться не должно, — заявил он, но после таких слов на лице нарисовалась улыбка, и уже мягче,