Когда они спускались по лестнице, Майра пробормотала, причем довольно громко:

– Тридцать баксов на ветер. Я ни за что не стану ее читать.

Мерсер засмеялась:

– Я тоже, но зато наш книготорговец доволен.

Внизу Брюс шепнул им:

– Ноэль дома. Ступайте прямо туда, хорошо?

Мерсер, Майра и Ли покинули магазин и прошли четыре квартала до нужного особняка.

– Вы уже бывали у них дома? – спросила Майра.

– Нет, но я видела книгу.

– Там есть на что посмотреть, и Ноэль – прекрасная хозяйка.

7

Дом был очень похож на магазин Ноэль, наполненный деревенской деревянной мебелью и богато украшенный. Быстро показав нижнюю часть дома, хозяйка убежала на кухню проверить что-то в духовке. Майра, Ли и Мерсер устроились с напитками на задней веранде, где шаткий вентилятор создавал хоть какую-то прохладу. Вечер был душным, и Ноэль предупредила, что трапеза пройдет в помещении.

Дело приняло неожиданный оборот, когда Брюс прибыл один. Он сказал, что их гость, мистер Залински, страдал от мигрени, приступ которой неожиданно почувствовал. Рэнди приносил свои извинения, но должен отлежаться в темном гостиничном номере. Едва Брюс налил себе выпить и присоединился к ним, как Майра тут же подняла вопрос о книге Залински.

– Я прошу вернуть мне тридцать долларов, – заявила она, и было неясно, говорит ли она всерьез или шутит. – Я не стану читать его книгу даже под угрозой смерти.

– Осторожно! – предупредил Брюс. – Если мой книжный магазин начнет возвращать деньги, то ты окажешься должна мне целое состояние.

– Значит, обратного хода нет? – уточнила Мерсер.

– Именно так, черт возьми.

– Ладно, если ты и впредь намереваешься заставлять нас покупать книги, то приглашай хотя бы приличных авторов, – не унималась Майра.

Брюс улыбнулся и посмотрел на Мерсер.

– Такой разговор у нас происходит по крайней мере три раза в год. Майра – сама королева бульварных романов – не выносит других коммерческих писателей.

– Неправда! – возмутилась Майра. – Я просто терпеть не могу шпионаж и всякое военное дерьмо. Я не притронусь к книге и не хочу, чтобы она загромождала мой дом. Я продам ее тебе за двадцать баксов.

– Как же так, Майра, – вмешалась Ли. – Ты же всегда говоришь, что любишь беспорядок.

К ним на веранду вышла Ноэль с бокалом вина. Она беспокоилась о Залински и спросила, не стоит ли вызвать к нему знакомого врача. Брюс ответил, что не надо: Залински крутой парень, который может сам о себе позаботиться.

– И мне он показался довольно скучным, – признался Брюс.

– А как его книга? – спросила Мерсер.

– Я пропускал целые куски. Слишком много технических деталей и демонстрации, как глубоко автор разбирается в технологиях, гаджетах и «темной Паутине». Я откладывал книгу несколько раз.

– Черта с два ее вообще стоит открывать! – подхватила Майра со смехом. – И, честно говоря, ужинать в его обществе мне не очень улыбалось.

Ли наклонилась и посмотрела на Мерсер.

– Дорогая, никогда не поворачивайтесь спиной к этим людям.

– Ну, раз теперь с ужином все в порядке, давайте к нему приступим, – предложила Ноэль.

Она накрыла темный круглый деревянный стол, смотревшийся удивительно современно, в широком проходе между верандой и кухней. Все было старинным, от кресел с мягкой обивкой до прекрасных французских столовых приборов и больших глиняных тарелок. Опять же все выглядело так, будто перекочевало в жизнь прямо со страниц ее книг, и казалось слишком красивым, чтобы использовать по назначению.

Когда гости расселись и наполнили бокалы, Мерсер обратилась к Ноэль:

– Думаю, я все-таки куплю тот письменный стол.

– Он ваш. Мне пришлось повесить на него бирку «Продано», поскольку он приглянулся другим покупателям.

– Деньги у меня будут чуть позже, но стол обязательно должен стать моим.

– И вы верите, что он поможет преодолеть творческий кризис? – спросила Майра. – Старый стол из Франции?

– А кто сказал, что у меня творческий кризис? – в свою очередь поинтересовалась Мерсер.

– А как называется состояние, когда не знаешь, о чем писать?

– Как насчет «утраты вдохновения»?

– Брюс? Ты же эксперт!

Брюс держал большую салатницу, из которой Ли накладывала себе порцию.

– «Кризис» звучит слишком категорично. Мне больше нравится «утрата вдохновения». Но кого волнует мое мнение? Это вы – художники слова.

Майра вдруг рассмеялась:

– Ли, а помнишь, как мы написали три книги за месяц? У нас был козел-издатель, который отказывался платить, и наш агент предупредил, что мы не можем перейти к другому, поскольку по контракту должны тому сукину сыну еще три книги. И вот мы с Ли придумали три жутких сюжета, действительно полный отстой, и я в течение месяца стучала на пишущей машинке по десять часов в день.

– Однако у нас в загашнике уже была отличная идея, – уточнила Ли, передавая салатницу.

– Что верно, то верно, – подтвердила Майра. – У нас была потрясающая идея для полусерьезного романа, но мы не собирались отдавать ее этому придурку. Нам требовалось закрыть идиотский контракт и найти издателя, который бы по достоинству оценил всю гениальность нашей блестящей идеи. Нам это удалось. Два года спустя три жуткие книги по-прежнему продавались, как горячие пирожки, а великий роман провалился. Вот и думай после этого.

– Думаю, тот стол мне хотелось бы перекрасить, – заметила Мерсер, возвращаясь к прежней теме.

– Мы посмотрим разные цвета и подберем идеальный для коттеджа, – пообещала Ноэль.

– А ты уже видела коттедж? – спросила Майра с насмешливым удивлением. – А мы нет. Когда же мы его увидим?

– Скоро, – заверила Мерсер. – Я устрою ужин.

– Расскажи им хорошие новости, Ноэль, – попросил Брюс.

– Какие хорошие новости?

– Не скромничай. Несколько дней назад богатая пара из Техаса купила всю мебель Ноэль. Магазин практически пуст.

– Жаль, что они не собирают книги, – произнесла Ли.

– Стол для письма я сохранила, – успокоила Ноэль Мерсер.

– И Ноэль собирается закрыть магазин на месяц, чтобы пополнить запасы во Франции.

– Они очень приятные люди и настоящие ценители. Мы договорились встретиться в Провансе и вместе заняться покупками.

– Звучит заманчиво, – заметила Мерсер.

– Не хотите составить мне компанию? – предложила Ноэль.

– Хорошая мысль, – одобрила Майра. – И вряд ли помешает вашему роману.