Антон услышал тихую поступь приближающихся шагов. Конечно, он знал, кому они принадлежат, и не удивился, когда, прищурившись из-за слепящего, резко возникшего прямо у глаз света, увидел перед собой милое веснушчатое детское лицо с красивыми карими очами, очерченными густыми длинными ресницами.

Кири улыбнулась и потрепала Домова по плечу, словно пробуждая. Тот смотрел на ее хрупкую, худенькую фигурку напротив мертвых мощных тел поверженных ею врагов, не понимая, как такое создание способно на подобное. Вот уж воистину идеальное оружие! Девочка, видимо поняв, что ее спутник пока двигаться не мог, пристроилась рядом с ним, как обычно обняв лампу, сжав шкатулку, задрав коленки, и стала ждать. Она не издавала ни единого звука, не делала ни единого поползновения что-нибудь совершить, а словно застыла. Можно было подумать, что это столь удивительно детализированная скульптура отчего-то тут оказалась, а не настоящий живой человек расселся посреди холла. Неужели кто-то вообще может быть таким незаметным?

Тишина заволокла затемненный холл.

По прошествии еще нескольких минут Антон наконец-то начал чувствовать свои члены. Он, кряхтя, встал и, размявшись, понял, что вновь способен двигаться, пока не столь же продуктивно, как обычно, но все же хоть как-то. Он осмотрел побежденных охранников и присвоил себе рацию и пропуск одного из них. Кто знает — вдруг пригодится?

Пройдя несколько шагов по коридору, они наконец-то оказались возле кабинета Александрова. Знал ли он про нападение и был ли готов к вторжению, Тошу не волновало. В конце концов, мимо он, пока тот валялся, не пробегал, а значит, никуда не делся. А уж зарядил ли пистолет или наточил ли нож, его не интересовало.

Нажав на красивую медную ручку столь же красивой тяжелой двери из темного дерева, Домов вошел внутрь, за ним последовала и Кири. Они оказались в просторном офисе богатого дизайна в коричнево-бежевых тонах, украшенном высокими вазами с экзотическими цветами и редкими дорогими статуэтками.

В кабинете находился только один человек. В широком кожаном кресле за большим просторным столом сидела, скрестив руки на груди, молодая женщина с миловидным, но простецким лицом и ярко накрашенными губами. За ее спиной висел портрет пожилого мужчины, с маленькими, словно вдавленными внутрь черепа глазами и уже лысеющей, но пока еще достаточно пышной шевелюрой.

— Что же, вот и вы, наконец, — сказала она и ее накрашенные губы растянулись в улыбке. — Что-то надолго они вас задержали.

— Елена Торп? — предположил Антон, хотя было что-то в этой девушке, что он тут же усомнился в своих же словах.

И как в доказательство его сомнений, она покачала головой.

— Имя, которое вы назвали, принадлежит не мне, — проворковал ее приятный низкий голос. — Это имя принадлежит моей начальнице.

— Ах, ну понятно… и давненько ждете? — нахально поинтересовался Тоша.

— Уже прилично, — словно не замечая его тона, ответила та.

— Что же, вот и я, наконец, — повторил ее же слова Домов и развел руками, будто извиняясь.

Собеседница промолчала. Она встала и прислонилась бедром к краю стола. На ней не было формы, что на товарищах, всего лишь обычные скромные брюки и блузка сдержанного цвета, бесцветные волосы убраны в пучок, никаких украшений — настоящая офисная девушка, только яркие губы неестественным пятном выделялись на безликой серой фигуре. Но и даже с ними ее образ не оставлял в памяти ровным счетом ничего, какая-то незаметная в толпе личность, одна из многих, симпатичная, но непримечательная. Если бы не одно но…

Во взгляде ее карих глаз, что неотрывно смотрели на Тошу, не обращая на Кири ровным счетом никакого внимания, будто ее и не существовало, в этом взгляде, таком до боли знакомом, Антон увидел все, что требовалось. И не нужно было задавать лишних вопросов. И не следовало шутить и изворачиваться. Перед ним была такая же, как и он сам, еще один ребенок семи судей.

— Что вы хотите узнать у Александра Александровича? — спросила девушка. — Зачем пришли сюда?

— Вы собираетесь избавить меня от разговора с ним, или правильнее — его от разговора со мною? Может быть, вы сами ответите мне на них?

— Спрашивайте, Антон Владимирович, я слушаю.

— Кто стоит за Александровым, кто говорит ему, что делать?

— Такого человека не существует. Александр Александрович — глава корпорации и сам решает, что делать.

— Неправда…

— Абсолютная правда. Я не знаю, с чего вы решили, будто есть кто-то еще.

— Хм, ясно, — спорить было нелепо, она или не знала, или не желала говорить, и дальнейшие пререкания лишь заняли бы время, но ничего не дали. Так же, как и запугивание. Домов перевел тему: — Твое имя?

— Иванка.

— Давно ты батрачишь на Торп?

— Двенадцать лет.

— Ищешь детей, переправляешь их в институт, чтобы потом они тоже ишачили на эту дружную семейку, так? Не раздражает? Не обидно за нас, за себя, в конце концов?

— Нет, совершенно, — спокойно ответила девушка.

— Зачем тебе это?

— Это моя работа.

— Логично, — Антон вздохнул. Аргумент железный, совсем как его собственный. С ним не поспоришь. — Где Александров?

— В надежном месте, далеко отсюда.

— Откуда вы знали, что я приду?

— Вы предсказуемы.

— Мне нужно поговорить с ним или с его женой.

— Это невозможно.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Если я уйду отсюда, дадите вы мне слово, что больше я о вас не услышу?

— А вашу милую подружку с необыкновенным даром вы собираетесь прихватить с собой или отдадите нам?

Антон обернулся и поглядел на Кири. Девочка молчала и смотрела из-под челки привычно суетливым, нервозным взглядом. Всего лишь одно слово, и он больше ее никогда не увидит…

— В любом случае, я не могу позволить вам уйти, Антон Владимирович, — заявила тем временем Иванка.

— Вот блин, — ругнулся Домов. — Какое неправильное решение! И вы ведь даже не дали мне ответить!

— Меня не интересует ваш ответ. Мне приказали устранить вас, Антон Владимирович. Вы больше нам не нужны. Вы извращены неправильными мыслями и желаниями, вы обуза.

— А вы уверены, что справитесь?

— Несомненно.

— Вы очень самоуверенны.

— Я всего лишь правильно оцениваю позиции силы.

— Но вы забываете о Кири…

— Я никогда ни о чем не забываю, когда речь идет о стратегии, Антон Владимирович. Именно поэтому я и являюсь вторым человеком после Торп в «Seven». Ваша подружка, несомненно, обладает очень опасным даром, но только вот у нее есть один ма-а-аленький, но такой серьезный недостаток, — яркие губы коварно улыбнулись. — Она ничего не сможет сделать, когда вокруг темнота!