– Счастлива ли моя сестра?

Какой странный вопрос! Как будто женщина может ожидать счастья в браке.

– Она выглядела счастливой, ваше величество. – В ушах Валери по-прежнему звенел смех Изабель.

– И вы тоже. – Королева переводила взгляд с Валери на Гила. – Вы поженились.

Гил покосился на жену. Она непритворно улыбнулась.

– Но есть и другие новости, ваше величество. – Гил выпустил руку Валери и, набравшись храбрости, продолжал: – Новости, которые я принес вам с сожалением.

– Не будет Кастилии, – сказала Констанца. Как будто все знала. Как будто поняла, что ее обманывают с самого начала.

– Не в этом году, ваше величество. Вначале мы должны отразить угрозу с моря. Мы не можем рисковать тем, что враг высадится на наших берегах. Корабли, которые уничтожили наш флот в прошлом месяце…

Валери вполуха слушала, как Гил оправдывает короля, герцога – ее мужа, верных английских союзников, всех, кто не сдержал слова, данного этой одинокой женщине. Но он пытался – и снова клялся, как чуть раньше клялся ей, – что Ла Рейна снова увидит Алькасар.

Конечно, он всего лишь хотел утешить королеву, ведь решение зависело не от него. Женщина должна исполнять желания мужа, но мужчина подчиняется своему сюзерену.

– Есть ли что-то еще? Вам поручили что-то передать? – спросила наконец королева. – Мне…

Валери посмотрела на Гила. Никто и не подумал передать личное послание Констанце. Ни сестра, ни священник – и уж конечно, не ее муж.

Видя их лица, королева кивнула, нисколько не удивившись, а затем рассеянно обвела взглядом стены замка, который стал для нее не домом, а тюрьмой.

Валери понимала ее тоску. Если бы в ее власти было дать этой женщине дом, пусть даже это означает, что она сама окажется в ссылке, она бы это сделала.

Хватит ли ей сил устроить настоящий дом на чужбине? Ради Гила…

А у королевы нет ни настоящего мужа, ни родины. Ей оставили только ребенка. Только малышку, которую даже не позволили называть настоящим именем.

Гил попытался объясниться. Решение пришлось принимать быстро… Монсеньор Испании и король Эдуард… Ла Рейна покачала головой, как будто устала от лжи.

– Ступайте, – сказала она ему. – Я поговорю с вашей женой.

Она прогнала даже переводчика – знак того, что они будут говорить сами, на ломаном языке. Королева больше не в силах была сохранять фасад. Она поспешно передала ребенка Валери, как будто не хотела, чтобы слезы намочили девочку.

Какое-то время обе молча сидели, тишину нарушало только стрекотание сороки. Постепенно слезы прекратились.

– Ваша мать, – сказала королева, когда девочка уснула на руках у Валери. – Знала ли она любовь с вашим отцом?

Любовь? Валери сомневалась, чтобы какой-либо из трех браков ее матери был заключен по любви.

Королева посмотрела в окно, выходившее на юг, как будто оттуда можно было увидеть родину.

– Мой отец очень любил мою мать. Очень!

Неожиданный поворот. Такого она не ожидала.

– По-моему, в браке такое необычно.

Королева посмотрела на нее большими печальными глазами.

– Они не были женаты.

Валери глубоко вздохнула, не зная, что сказать. Они любили друг друга, но не были женаты. Понимает ли Констанца, что сейчас происходит примерно то же самое? Трудно сказать. Констанца не любила Кэтрин, но Валери не знала, известно ли королеве о связи Кэтрин с герцогом. Королева жила вдали от придворных слухов.

– Были ли у него… другие дети?

Она едва не сказала: «законные» дети.

– Нет. Его заставляли жениться на других – один, два раза. Но он не дарил им детей. Только моей матери. – В ее словах звучала гордость.

– Значит, он сделал вас своей наследницей. – Внебрачную дочь сделали преемницей короля, что в Англии немыслимо.

– Да. А после того, как она умерла, архиепископ провозгласил, что они были женаты.

Валери широко раскрыла глаза. Возможно ли такое?

– По законам Божиим?

А Констанца, которая, как считала Валери, любит Бога превыше всего остального, просто пожала плечами.

– Иногда любовь сильнее. А любит ли вас ваш муж?

Странный и ужасный вопрос.

– Я думаю, он хочет полюбить. Хочет ради нас обоих.

– А вы любите его?

Простой вопрос. И ответ отличается от того, который она дала бы несколько дней назад.

– Возможно, у меня тоже получится.

Ей хотелось полюбить Гила – до того, как они познакомились, она и представить не могла ничего подобного.

– Сейчас вы уедете с ним, – приказала королева. – В ваш новый дом.

Но дома не было. К себе он ехать отказывался. Ее дом отобрали. Куда же они поедут?

– По-моему, мой муж надеется, что я продолжу служить вашему величеству, чему я очень рада.

Они обменялись улыбками, но королева покачала головой.

– Жена должна прилепиться к своему мужу.

– Я постараюсь, ваше величество. – Сама королева выбрала долг; а в любви ей было отказано. Может быть, она хотела, чтобы любовь обрели другие.

Королева вытянула руки, готовясь снова взять девочку, и Валери вернула малышку. Ее рукам стало странно легко и холодно.

– И еще. – Судя по тону, королева переключилась на другую тему. – Теперь у меня есть наследница кастильского трона. Другие дети короля, не наследники, должны жить в другом месте. С леди Кэтрин.

Вот как! Значит, она все же знает.

Как больно, когда тебя вынуждают искупать грехи матери! Теперь она – замужняя королева, которая вынуждена мириться с тем, что ее муж любит другую… совсем как когда-то ее отец.

Если она и усмотрела сходство, то вслух ничего не сказала. Но она также понимала, что это значит. По крайней мере, теперь у нее есть ребенок. А если бы и у Кэтрин были дети от Ланкастера?

Дети леди Кэтрин не смогут стать наследниками престола.

Сердце Валери болело за них обеих. За женщину, которая любила чужого мужа. И за жену, которая должна была терпеть связь мужа с другой.

– Конечно, ваше величество, как вам будет угодно. Не сомневаюсь, это можно устроить. – Ланкастер тоже несомненно предпочтет перестать притворяться, будто Кэтрин служит королеве. Так им проще будет оставаться вместе.

– Передайте ей. Скажите, что я так хочу.

– Передам, ваше величество. Вам больше не нужно ее видеть.

Ее слова как будто ненадолго успокоили королеву. Потом она снова нахмурила брови.

– Делать ребенка. Вы должны сделать ребенка.