Борясь с зевотой, я сунула в сумку ноутбук (эти огромные сумки – просто спасение!), блокнот и ручку. Сегодня пришлось встать раньше обычного, чтобы перед занятиями успеть забежать домой за всем, что нужно для учебы, а заодно за рабочей одеждой, и теперь ужасно хотелось спать. Выбравшись из-за длинного стола, я поплелась к выходу из аудитории вслед за другими студентами.

Когда в дверях образовалась пробка из-за того, что кто-то остановился поболтать, мне стало жарко от злости. Меня и в хорошие-то дни нетрудно вывести из себя, а тут еще ночью я почти не спала. Проталкиваясь к выходу, я даже двинула какую-то девицу локтем в спину.

Студенты разбежались по широким коридорам, а я направилась в учебный уголок, где вокруг невысокого столика стояли два дивана и несколько кресел. Подходя к нему, я настороженно разглядывала сидящих. Кай пристроил ноги на стол, на колени поставил ноутбук, а на столе рядом с его ботинками лежал черный шлем – мой шлем, который я забыла снять утром, когда слезла с мотоцикла и пошла на занятия.

Несколько часов назад, когда я уходила, в учебном уголке было пусто. А теперь там собралась целая толпа девушек. Две втиснулись рядом с Каем на диван, а еще пять расселись на свободных креслах.

Мои брови поползли вверх, к самым волосам. Ничего себе! То, что Кая все считали плейбоем, вызывало у меня недоумение – он был не очень-то общителен и даже флиртовать не любил, но теперь мне стало ясно, в чем дело. Девушки ловились на старую, как мир, приманку – равнодушие. Кай был красив и не обращал на них никакого внимания. Сочетание этих качеств, судя по всему, пробуждало в девушках какой-то странный охотничий инстинкт, и они готовы были ходить вокруг него кругами, пока он их не оценит.

Во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление, когда я подошла к столу и меня встретили сразу три ледяных, недобрых взгляда.

– Привет, – сказала я. – Идем?

Кай захлопнул ноутбук, встал и взял блестящий черный шлем со стола. Когда он шагнул ко мне и протянул шлем, я мысленно сосчитала разочарованные вздохи. Мы вдвоем двинулись к выходу, и я, чувствуя спиной ненавидящие взгляды, из вредности еще и обняла его за талию.

Он тут же обнял меня в ответ, однако в глазах читался вопрос.

Я кивнула в сторону его фан-клуба:

– Очень уж захотелось их добить.

В темных глазах Кая блеснул озорной огонек, и он привлек меня ближе к себе. Мне казалось, что я слышу сокрушенные стоны за спиной. Размахивая шлемом в свободной руке, я шла, улыбаясь, до самой двери.

– Ну и сколько телефончиков тебе оставили, пока ты меня ждал? – поддразнила я, когда мы вышли на улицу, где нас встретил неприятно сырой теплый ветер. Над небоскребами нависла пелена серых облаков.

– Пять, – серьезно ответил Кай.

Я чуть не споткнулась. Я-то хотела просто пошутить…

– Будешь кому-нибудь звонить?

– Может быть, одной. Она симпатичная.

– А остальные?

– Не в моем вкусе.

– А кто в твоем вкусе? – спросила я, когда мы остановились возле мотоцикла.

– Ну… – Кай задумался, укладывая ноутбук в седельную сумку и отцепляя второй шлем. – Сам не знаю.

Я схватила его за руку, пока он не успел надеть шлем.

– Ты хотел еще что-то сказать. Что?

Он поморщился.

– Остальные четыре дали мне свои номера с таким видом, как будто делали великое одолжение.

– Фу, – скривилась я. – Да, таким звонить не надо.

Я уже не видела выражения его лица: оно исчезло за щитком шлема.

– Это часто бывает.

Мы сели на мотоцикл, и, как только мои руки крепко обхватили Кая за талию, он рванул с места и влился в поток машин, уже довольно плотный в эти предвечерние часы понедельника. Когда мы остановились на красный свет, я прижалась к спине Кая, чтобы он мог расслышать мой голос сквозь шум двигателя.

– Я слышала, ты часто ходишь на свидания с разными девушками, – напрямую сказала я. – Ищешь ту самую или просто не хочешь серьезных отношений?

– И то, и другое.

Вполне ясный ответ. Другая бы тут же отстала, но меня слишком интриговала эта загадочная натура.

– А чем ты занимаешься помимо свиданий?

Он повернул голову, пытаясь разглядеть мое лицо, хотя сквозь шлем вряд ли можно было что-то увидеть.

– А что?

– Просто любопытно.

– А ты часто ходишь на свидания, Тори?

– Не-а. Пока что я задаю вопросы. О моей личной жизни поговорим позже.

Загорелся зеленый свет, и мотоцикл тронулся. К моему великому сожалению, мы поймали «зеленую волну» и катили без остановок до самого «Ворона и молота». Наконец Кай остановил мотоцикл на парковке за баром. Спрыгнув на тротуар, я сняла шлем.

– Так что? – снова спросила я. – Интересы? Увлечения? Хобби?

Ловко соскочив с мотоцикла, Кай тоже снял шлем и искоса взглянул на меня.

– Ты ведь не собираешься знакомить меня со своими подругами?

Я фыркнула:

– С какими подругами?

Его руки, расстегивавшие молнию на седельной сумке, замерли.

– Фу ты, – неловко пробормотала я. – Как-то слишком грустно прозвучало. Просто в новом городе трудно быстро найти друзей, вот и все.

Кай кивнул и сунул ноутбук под мышку.

– Аарон был первым, с кем я тут подружился. Ну, то есть «подружился» – это сильно сказано. Сначала мы друг друга терпеть не могли. Нам было по тринадцать лет, и мы все время соперничали.

– Как вы познакомились? – спросила я, пока мы обходили здание.

– Я поступил в Академию Синклера. Мы с Аароном оказались в одном классе и вместе тренировались.

– Так, погоди. – Я открыла дверь, стараясь не обращать внимания на нахлынувшую волну панического отвращения: я уже знала, что на дверь наложено отталкивающее заклятие против людей. – Академия Синклера?

– Семья Аарона владеет самой престижной магической академией на Западном побережье. – Кай направился к стойке, за которой сегодня стоял второй повар Купер. – Это и школа, и гильдия, и принимают туда далеко не каждого. Маги тренируются там с тринадцати лет, а когда им исполняется восемнадцать, могут вступить в гильдию и учиться дальше.

Но Кай и Аарон не пошли в гильдию Синклеров. Отказались от роскошной частной академии и вступили в гильдию с весьма сомнительной репутацией – в «Ворон и молот».

– Привет, Тори, – с глупой улыбкой окликнул меня Купер. – Выглядишь отпадно, как всегда. Что, решила навестить нас в выходной?

– Ты пьяный, что ли? – спросила я.

– Не-е. Ничего подобного.