— Рад, что помог, — улыбнулся он, понимая, что конфликт исчерпан, но тут же помрачнел, осознав мои слова: — Ты что? Предлагаешь нам Закон нарушить? Обмануть Империю?! Мы верны ей, Сэм!

— Вы — верны, а она вас кинула, — показал я себе за спину: — И что? Будешь честно нищенствовать? Мне-то что? Я на бабле уже крест поставил, да и я — себе ещё заработаю. А вот ты? Они, — я махнул рукой туда, куда ушли женщины с детьми: — Сейчас я вам помог, но — до первого урожая. Дальше что, Ли? Такая же стагнация, что и здесь, а? Или — развитие?!

Нормальные дома, медицина, современные фермы, техника, а?

— Не знаю, — угрюмо буркнул он: — А полиция прибудет? А мы без лицензии? Без квот?!

— Не прибудут, — усмехнулся я: — Не долетят они до вас. Встречу я их.

— Ты убьёшь полицейского?! — в его голове подобное просто не укладывалось: — Но ведь за это — каторга и лишение гражданства всем родичам?!

— Убью, — похлопал его по плечу я, наслаждаясь его шоком: — С удовольствием убью, с особым цинизмом и прочими отягчающими. И нечего меня каторгой пугать — пуганый уже. Ну а что до гражданства, так нет его у меня, отказался.

— Сам?! — его уютный мирок дал трещину.

— Сам! — вбил ещё один клин в неё я: — И, как видишь, ничего. Жив. И вас спасаю. Так что — не переживай. Прикрытие — моё дело, да и сбыт тоже. — припомнив Марьяну, с её усиленными маневровыми, улыбнулся я: — У меня и транспорт, подходящий есть.

Сверху послышался рёв движков, приближавшихся к лётному, полю транспортов — эвакуация Акзара началась!

Перелёт, вернее будет сказать — перелёты-перевозки населения Акзара на новое место обитания прошли гладко. Можно даже сказать — идеально — у меня даже сложилось впечатление, что местные только и делали, что всю свою жизнь тренировались по покиданию своих жилищ и погрузке в транспорта, так что, когда пришла команда, они все, дружно бросив свои дела, ровными колоннами двинулись к транспортам. Ну, почти ровными, конечно.

Идеальную я картинку нарисовал, неправда ли?

Нет, на практике, естественно, бардака и неразберихи хватало, но вот главного, всегда сопутствующего подобным мероприятиям, не было. Я про панику. Никто не рвался к транспортам, распихивая и затаптывая соседей, не было ругани, потасовок и истеричного плача женщин, покидавших свои очаги. Всё происходило достаточно цивилизованно, отчего парни нашего капитана, которых я, усилив их членами экипажа Весельчака, поставил следить за порядком, откровенно скучали.

Происшествия, конечно, случались, но они все были какие-то несерьёзные. То девочка потеряет свою кошечку — и пара бойцов с тепловизорами будет рыскать по округе, пока не вытащит животину из подвала соседнего дома, где та, блаженно урча, будет поглощать оставленную крынку сметаны. То дедок внезапно вспомнит, что забыл лекарства — и парни, недолго думая, приволокут ему его же шкафчик с медициной, просто выломав его из стены.

Или вот — пара влюблённых, молодых, но полных романтизма идиотов, вдруг решит остаться, что бы сгорев в пламени гибнущего мира — это их слова, не мои, в общем — сгореть тут, чтобы возродиться там, на небесах, то есть, и уже там быть вместе бесконечно.

Как по мне — так эта пара оболтусов, просто решила потрахаться вволю, ну а всё остальное — вторично. Не удивлюсь, если они и сдохнуть надеялись во время оргазма — это же так романтично — быть на пике наслаждения посреди гибнущего мира. В общем нашли и их. В лесу — парни за ними час гонялись среди ёлок. Возвращение несостоявшихся Ромео унд Джульетта прошло буднично — их пинками вытряхнули из катера, прямо в руки родителей и, судя по выражению лиц несостоявшихся любовников, те хорошо представляли, что их ожидает в самое ближайшее время.

— А знаешь, — закончив любоваться зрелищем загона детёнышей в транспорт любящими родителями, надо сказать, что парни капитана, по сравнению с последними, были просто ангелами, я повернулся к Самсонову: — Нравится мне эта патриархальность. Вот сейчас выпорют их по полной — неделю на задницу не сядут, и ничего. В смысле — никаких цивилизованных воплей о правах детей, о негуманном обращении. Хорошо же!

— Ну да, верно, вот только — дети же. Им разъяснять надо, воспитывать.

— Точно! Вот этим сейчас их папаши и займутся. Ремни видел у них какие? Мигом — и разъяснят и воспитают. Во, кстати, надо у Дока спросить — вот, что хочешь со мной делай, но я уверен — связь между задницей и головой — есть! Выпорют их, — я кивнул на задраивавший люки транспорт: — И мозги на место встанут. Вот тебя — пороли в детстве?

— Но, сэр! — поморщился он, явно припоминая не самые светлые части своей юной биографии: — Это не современно.

— Зато действенно. Я тебе больше скажу — нашим я уже говорил, повторюсь. Задница — это всё. Вот пулей тебя туда укусит — ты что? Сразу задумаешься, да?

— Всё бы вам шутить, сэр, — покачал Михаил головой: — Пойдёмте на Весельчака лучше. Взлетать пора — скоро первый транспорт на Новую прибудет. Надо встретить, плюс там у них ритуал какой-то, вы присутствовать должны.

— Я?! С какого перепоя?

— Так Линг сказал. Там ещё что-то про старейшин было.

Церемония Вступления-В-Новый-Мир, ага, всё вот так пафосно и с Большой буквы, проходило на краю лётного поля новой, и, пока ещё безымянной, планеты. Ознакомившись с ритуалом — его передали на наш корабль заблаговременно, я только хмыкнул — настолько детально всё было расписано. Нам, организаторам всего этого мероприятия, отводилось безусловно почётное, но даже не вторичное место — мы, понёсшие все основные затраты, в этом регламенте именовались Чтимыми Организаторами и, всё время должны были скромненько стоять в сторонке, почтительно наблюдая за действиями Старейших, возглавляемых Тем, Кто Видел Первых.

Поймите меня правильно — я ни разу не против всяких там церемониалов и прочих торжественных, освящённых веками действий, но всё же — быть, пардон, в заднице, в то время как без нас этого бы не произошло вовсе — ну, как минимум, неправильно.

К моему огорчению, никто из бывших в рубке, на момент моего ознакомления с документом, моего мнения не разделил. Кратко и ёмко высказал общее мнение Жбан — мол, да и фиг с ними, нехай балуются, сила-то у нас. Вступать с ним в дискуссию я не стал, понимая, что останусь в меньшинстве, но и оставлять дело так мне не хотелось — заявить о своём месте в этом мире и в создаваемых здесь структурах, следовало с самого начала.

Заброшенное поле космодрома, куда приземлились первые транспорты, в чьих трюмах находились и Старейшины, и Лучшие Люди поселений, производило, благостное, даже умиротворяющее впечатление. Невдалеке протекала небольшая речка, с другой стороны расположился лес — в общем картинка была мирная и идиллическая — не хватало только стада коров и пастушка, играющего на дудочке. Тишь, да гладь, одним словом.

Согласно полученному плану мероприятия, мы — старшие офицеры эсминца, должны были стоять во втором ряду слева, и оттуда, издали, почтительно внимать происходящему, ожидая, когда — по завершению основного действа, нас вызовут для ритуальной благодарности, которую — и это тоже было чётко прописано в документе, выскажет второй помощник Второго Старейшины, что по мне было уже перебором.