Аглая ответила не сразу, задумавшись. Следователь просил ее всего лишь о разговоре с Ромкой, но и это был риск. А что, если «святые отцы», узнав об утечке информации, каким-то образом догадаются, откуда она могла истекать? Но, с другой стороны, Ромка сам просил: ему нужна связь! И сообщенные им подробности могут ускорить его возвращение домой. Возвращение из этой проклятой секты, в которой у него и так никаких гарантий безопасности нет. Особенно при его характере да при той деятельности, которую он пытается там развивать.

— Валентин Петрович… — Аглая пристально посмотрела в глаза следаку. — Хорошо, я дам вам такую вещь. Но помните: если с Ромкой что-то случится по вашей вине, я вам никогда в жизни этого не прощу!

— Аглая, ну к чему эти лишние слова? — вздохнул тот, теряя терпение. — Или вы думаете, я сам ему зла желаю? Или жажду свою совесть отяготить?

— Не думаю. — Отвернувшись от него, Аглая нервно хрустнула сцепленными пальцами. — Простите. Что ж… Я сама ведь к вам первая обратилась. Так что будет вам разговор. Но чтобы после этого ваш человек исчез и больше Ромке на глаза не показывался!

В этот день Ромку на рынке снова пирожками кормили. Подошли две пожилые женщины с пакетом горячей выпечки и со словами:

— Вот, сынок, мы от Марии Петровны!

Он сразу догадался, кто это, хотя и не знал свою случайную связную по имени. Но пирожки! А кроме того, женщины были примерно ее ровесницы, и у них были такие же старомодные ридикюли, еще советских времен. И вообще, было в их облике что-то общее, располагающее к себе. Ромка с удовольствием провел в их обществе несколько минут, уплетая свежую выпечку. Правда, немного разочаровал их, когда, не решившись передавать таким путем информацию о суициде, сказал, что сообщений для передачи пока нет. Но пообещал своим добровольным помощницам, что непременно будет иметь их в виду после того, как они категорично заявили, что будут приходить сюда все по очереди, не реже двух раз в неделю. После чего распрощались с ним и ушли, картинно благословленные напоследок. А он снова остался на своем ненавистном посту, мрачно взирая на шкафа-надсмотрщика, на этот раз все-таки решившего с Ромкой заговорить.

— Ты тут что за собрания устраиваешь? — попытался наехать шкаф на Ромку.

— Какие надо, такие и устраиваю, — отрезал Ромка в ответ. — Вот когда отец Никодим будет недоволен моей работой, тогда и будешь претензии предъявлять. А до тех пор занимайся своими делами, в мои нечего лезть. Я знаю, что делаю.

Шкаф оказался явно недоволен ответом, но возразить было нечего, ведь Ромка у Никодима был действительно на хорошем счету. Поэтому удалился, ворча. А Ромка отбыл свой остаток дня на рынке с приподнятым настроением. Как мало, оказывается, порой человеку бывает надо! Всего лишь осознавать, что кто-то испытывает к тебе добрые чувства. Правда, настораживала общительность Марии Петровны, поспешившей рассказать подругам о пережитом на рынке событии. Но почему-то Ромка был уверен, что дальше этого круга пожилых женщин информация не уйдет.

Однако в этот день это было еще не все. Уже по пути с рынка к микроавтобусу Ромка вдруг заметил тонкую фигурку в безликой одежде, мелькнувшую между двумя лохматыми туями. Лана! Снова пришла сюда, на это место, мимо которого он каждый раз проезжал. В этот раз она не сделала попытки приблизиться к нему — наоборот, постаралась остаться незамеченной. И ей бы это удалось, если бы не природная Ромкина наблюдательность, дополнительно отточенная его прежней бурной жизнью. Он никак не дал понять девушке, что увидел ее. Просто проехал мимо этих туй, но сердце забилось быстрее. Ведь Ланочка пришла сюда, на это место и именно в это время, скорее всего, лишь затем, чтобы просто взглянуть на него. И Ромке это очень о многом способно было сказать! Так же красноречиво, как и на набережной, когда он увидел со стороны, с каким нетерпением она его ждет.

Однако по мере того, как увозящий его с рынка автобус приближался к «Алой зорьке», на душе у Романа становилось все холоднее и тревожнее. И именно из-за Ланы. Снова все его мысли были о ней. О той, которая, облитая «чудо-духами», вскоре будет увезена на набережную…

Съехав по брошенным доскам на каталке из автобуса, а потом, механически крутя колеса по пути к своему пристанищу, он уже в который раз задумался над тем, что делать дальше. Ему необходимо было собрать доказательства. Как можно больше доказательств того, чем на самом деле занимаются в этой секте ее руководители. Хотя бы устных, но таких, чтобы в случае необходимости те, кому это будет нужно, смогли бы их подтвердить. И во всем масштабе воссоздать зловещую картину происходящего здесь. Со всеми деталями и подробностями, чтобы «святым отцам» было уже никак не отвертеться от содеянного и чтобы впаяли им за все их «подвиги» по максимуму, так, чтобы никакие адвокаты не смогли бы помочь.

Самое главное, не давало ему покоя существование лаборатории, в которой изготавливали дьявольские препараты типа «чудо-духов». Неплохо зная лагерь, Роман пытался предположить, где она может быть устроена, если находится на территории. Не в жилых же корпусах! И не на кухне, которую и по сей день продолжают использовать по назначению. Может быть, в здании бывшей прачечной, которая теперь закрыта ввиду того, что сектанты сами себя обслуживают, кто как может? Или там, где у пионеров раньше был изолятор? Проехаться бы и взглянуть! Только не днем, когда и времени нет, и запросто можно вызвать ненужный интерес к себе своими передвижениями, а снова ночью. Тем более те, кто трудится в лаборатории, наверняка тоже активизируют свою деятельность в ночное время. Так что, если Роману повезет, то именно в ночное время суток ему будет легче всего вычислить этот «адский цех». По какому-нибудь дымку, по отблескам света изнутри, по шуму, вблизи от его источника лучше слышному на фоне ночной тишины.

В свою разведку Роман рассчитывал отправиться следующей ночью, эту отведя на отдых в качестве компенсации за предыдущую бессонную ночь: понимал, что стоит поэкономить силы. Но ровно в час ночи раскрыл глаза, как будто его толкнули. Сон словно рукой сняло, сердце тоскливо и тревожно сжалось. Какая там «экономия сил», если Лана в любую ночь может стать следующей жертвой, которая выбросится в окно в попытке спастись от…

Роман весь внутренне съежился и уже привычным усилием воли оборвал свою мысль. А потом сжал зубы и сел в своей кровати. Он поедет и будет делать все, что только от него зависит, не завтра, а сегодня, сейчас.

Отработанным движением, практически бесшумно Ромка перебросил свое тело в каталку и двинулся к выходу. Отъехав от крыльца, застыл в раздумье: куда направиться в первую очередь? К просторному изолятору? Или к заброшенной прачечной с ее сушилкой, где наверняка должны были быть хорошая вытяжная система и надежная электропроводка?

Но не успел Ромка принять решение, как с досадой услышал тихие шаги за спиной. Можно было даже не оборачиваться, чтобы понять, кому еще этой ночью не спится.

— Опять куда-то намылился? — тихо поинтересовался Ромка у остановившегося рядом Арсения, даже не посчитав нужным на него оглянуться.