– Внизу Мадам Лабелль, капитан. Она… она требует беседы с мадам Диггори.

Лу попыталась пролезть у меня под рукой. Я отошел прежде, чем она успела наступить мне на ногу. Или укусить меня. Печальный опыт событий у реки напомнил о себе.

– Чего она хочет?

Лу скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Ты ей сказал, чтоб катилась на хер?

– Лу, – предостерегающе проговорил я.

– Она отказывается уходить. – Ансель переминался с ноги на ногу. – Говорит, это важно.

– Ну что ж. Полагаю, Эмилии и Александру все же придется меня подождать. Как трагично. – Лу толкнула меня локтем, проскользнула мимо и схватила свой плащ. Потом резко застыла и сморщила нос. – А еще, шасс, от тебя воняет.

Я преградил ей путь. Сдержался, хотя очень хотелось вспылить. Или понюхать себя.

– Ты никуда не пойдешь.

– Еще как пойду. – Она обошла меня, морщась и размахивая ладонью перед носом. Я ощетинился – ну не может же от меня пахнуть настолько дурно. – Ансель ведь сказал, она не уйдет, пока меня не увидит.

Я нарочно потянулся за спину жене, коснувшись потной рукой ее щеки, и взял свой мундир. Лу не шевельнулась, только слегка повернула голову, чтобы вприщур смерить меня свирепым взглядом. Наши лица оказались довольно близко, и я едва сдержал порыв наклониться ближе и вдохнуть запах. Не свой – ее. В минуты, когда Лу не слонялась бог знает зачем по лазарету, пахло от нее… приятно. Корицей.

Кашлянув, я продел руки в мундир. Рукава рубашки, все еще мокрой от пота, скатались и сморщились у меня на коже. Неприятно.

– Мадам Лабелль не следует здесь находиться. Мы завершили допрос еще вчера.

И толку от этого допроса было мало. Мадам Лабелль оказалась такой же скрытной, как Лу. После того как она случайно выдала нам настоящее имя ведьмы, мадам Лабелль спохватилась и стала молчалива и осторожна. Это подозрительно. Архиепископ пришел в ярость. Мадам Лабелль еще повезло, что он ее саму не отправил на костер. Вместе с Лу.

– Возможно, она хочет выдвинуть очередное предложение, – сказала Лу, не подозревая, по какому тонкому льду ходит.

– Предложение?

– Чтобы выкупить меня в «Беллерозу».

Я нахмурился.

– Торговля людьми запрещена.

– Она не станет говорить, что покупает меня. Скажет, что оплачивает контракт: чтобы меня обучить, навести красоту, предоставить мне комнату и питание. Ей подобные используют именно такие лазейки. Вся Восточная сторона работает на контрактах. – Она примолкла и присмотрелась ко мне. – Но, полагаю, сейчас, когда мы женаты, это вопрос спорный. Разве что ты будешь не против делиться?

Я в напряженном молчании застегнул мундир на пуговицы.

– Она не хочет тебя покупать.

Лу проскочила мимо меня с озорной улыбкой и стерла капельку пота с моей брови.

– Пойдем выясним?

Мадам Лабелль ждала в фойе. Двое моих братьев стояли рядом с ней. На лицах их читалась настороженность и сомнения в том, что этой даме стоит находиться в Башне в такой час. И здесь, и во всем королевстве соблюдались строгие комендантские часы. Мадам Лабелль, однако, невозмутимо стояла между братьями, высоко вздернув нос. Ее лицо, когда-то, возможно, необычайно красивое, но теперь тронутое возрастом, с морщинами возле глаз и рта, – расплылось в широкой улыбке при виде Лу.

– Луиза! – Она распростерла руки, будто ждала, что Лу ее обнимет. Я чуть не рассмеялся. – Как славно видеть тебя в столь добром здравии… хотя синяки на лице выглядят прескверно. Надеюсь, не эти любезные господа за них в ответе?

Смех застрял у меня в горле и вмиг испарился.

– Мы бы никогда не причинили ей вреда.

Она посмотрела на меня и в притворном восторге сложила ладони.

– Как чудесно видеть вас снова, капитан Диггори! Конечно, конечно, мне стоило догадаться – вы слишком благородны для подобного, верно? – Мадам Лабелль улыбнулась, снова демонстрируя неестественно белоснежные зубы. – Прошу простить за столь поздний визит, но мне необходимо сию же минуту побеседовать с Луизой. Надеюсь, вы не будете возражать.

Лу не сдвинулась с места.

– Чего вам надо?

– Я бы предпочла обсудить это наедине, дорогая. Тема достаточно… щекотливая. Я хотела поговорить с тобой вчера после допроса, но мы с моим сопроводителем обнаружили, что ты была несколько занята в библиотеке своими личными делами. – Она с понимающей улыбкой перевела взгляд с Лу на меня, наклонилась ближе и шепнула: – Я никогда не отрываю возлюбленных от ссоры. Таково одно из тех немногих правил, которым я следую в жизни.

Лу вытаращила глаза.

– Это была не ссора возлюбленных.

– Да? Тогда, возможно, ты вновь поразмыслишь над моим предложением?

Я хотел вклиниться между ними, но сдержался.

– Вы должны уйти.

– Будьте покойны, капитан. У меня нет намерения похитить вашу невесту… пока что. – Увидев мое лицо, мадам Лабелль подмигнула мне и хохотнула. – Но на приватной беседе я все же вынуждена настоять. Есть ли здесь комната, которой могли бы воспользоваться мы с мадам Диггори? Местечко, пожалуй, менее… – она махнула на шассеров, которые стояли вокруг нас по стойке смирно, – …людное?

Однако в этот миг в фойе ворвался Архиепископ в ночном колпаке.

– Что за столпотворение? У вас всех есть обязанности… – Завидев мадам Лабелль, он округлил глаза. – Элен. До чего пренеприятный сюрприз.

Она сделала реверанс.

– Взаимно, Ваше Высокопреосвященство.

Я поспешил поклониться, приложив кулак к груди.

– Мадам Лабелль пришла поговорить с моей женой, господин.

– Неужели? – Архиепископ не отвел глаз. Он смотрел на мадам Лабелль острым, пылающим взором, сжав губы в тонкую нить. – В таком случае печально, что двери церкви закрываются через… – Архиепископ достал из кармана часы, – …примерно три минуты.

Ответная улыбка мадам Лабелль была прохладной.

– Полно, разве церковь может закрыть свои двери для страждущих?

– Настали тревожные времена, мадам. Мы должны выживать любой ценой.

– Да. – Она бросила взгляд на Лу. – Это верно.

Воцарилось напряженное и неловкое молчание. Мы сверлили друг друга нелюбезными взглядами. Лу беспокойно шевельнулась на месте, и я задумался, не стоит ли выставить мадам Лабелль силой. Что бы ни говорила эта женщина, свою цель она обозначила вполне четко, а я скорее сожгу «Беллерозу» дотла, чем позволю Лу стать куртизанкой. В конце концов, пусть мы оба этому не рады, она уже принесла клятву мне.

– Две минуты, – резко сказал Архиепископ.

Лицо мадам Лабелль исказилось.