— Ты должна и сама в этом убедиться.

— Должна была бы, если бы мне не было так лень. А сейчас мне надо выходить из дома на неудобных каблуках, потом возвращаться домой на неудобных каблуках, а потом смывать всё это с себя и в половину пятого утра вставать. Петухи даже в такое время спят, вообще-то.

Айрин ничего на это не ответила, лишь критично осмотрела своё творение на моём лице:

— Я бы в тебя влюбилась, если бы уже не любила. Ты получилась у меня очень хорошенькой.

Вечер каких-то дежа-вю. Опять Максим приехал по-джентльменски забрать меня на рандеву. Только на этот раз он не забыл прихватить увесистый букет цветов, опять белые розы. Прямо как в больнице. Те быстро завяли, но тётя Люба взяла стебли и сейчас их проращивала, чтобы попытаться высадить. Уж не знаю, удастся ли ей, уже осень, как никак, пусть и самое начало.

Вечер выдался прохладным. На мне уже не было платья, а обычные чёрные джинсы в обтяжку, простая белая футболка и чёрный пиджак. Я почти как гангстер. Правда, боюсь каждого шороха, а в сумочке лежал перцовый баллончик и рация на этот раз.

— Я помню, как ты любишь вкусно поесть, поэтому мы поедем пробовать самую вкусную пасту в этом городе!

Паста — это хорошо. Пасте я всегда была рада. Айрин когда-то устала мне объяснять разницу между пастой и макаронами с подливкой, обозвала меня чурбанихой.

На этот раз Максим заказал нам вип-комнатку в уютном ресторане в стиле старой Европы. И сел рядом со мной, а не напротив.

— Я оставлю машину здесь, мы просто обязаны попробовать их фирменное домашнее вино. Оно полусладкое, но там такой букет из ягод, так что оно того стоит!

— Ну, раз ягоды, тогда заказывай сразу бутылку, мы здесь надолго.

С того самого момента, как мы зашли в этот раз, меня не покидало странное ощущение, будто спина горит. Такое иногда бывает, когда кто-то достаточно долго сверлит меня взглядом. Но мы в комнате одни, за большим окном люди пробегают по своим делам, ёжась от прохладного осеннего ветерка и даже не обращая на нас никакого внимания.

— О чём задумалась? — Максим слегка по-хозяйски убрал прядь мне за ухо.

Не люблю такие вопросы. Обычно, в тот самый миг, когда кто-то спрашивает, о чём ты задумалась, все мысли улетучиваются без следа. Хотя, одна мысль меня преследовала постоянно: почему Зинаида Александровна меня не навестила? Да, Марк сказал, что она уехала за город, да и не обязана она, вроде как, но обидно было всё равно. Я думала, что мы подружки или сообщницы на худой конец, ждала хоть какой-то более тёплой весточки, а не сухое «рада, что ты поправилась».

— Да, ни о чём. Ты этот сыр будешь?

— Если ты его любишь, то ешь весь, — он пододвинулся ко мне ещё ближе.

Его постоянное нарушение моего личного пространства слегка напрягало. Когда он сказал, что ему надо выйти, ответить на важный звонок, я даже обрадовалась. Хоть дух смогу перевести.

Если бы не события, разворачивающееся в моей жизни, я бы даже влюбилась в этот вечер: приятная атмосфера, я одна, попиваю вино и закусываю отличным сыром, на улице поздние сумерки, мало людей.

Один из прохожих привлёк моё внимание. Он шёл в куртке не по размеру с поднятым воротником. Двигался чуть сгорбленно, но, когда он обернулся на кого-то, позвавшего его, я даже подскочила от неожиданности.

— Да ну нах… — Я стояла и таращилась на него во все глаза.

Это был тот самый парень из гаража! Тот самый, кто с раздражающим спокойствием дал мне в руки бомбу! Он, видимо, почувствовал, что я на него смотрю и также уставился на меня.

Мне захотелось зачем-то начать звать его или крикнуть, чтобы не двигался, что было бы вообще несусветной глупостью. Даже из-за столика не успела выйти, как молодой человек, отмерев, нырнул в тёмный переулок напротив.

Больше ждать я не собиралась и рванула наружу. Я и так много времени потеряла, пока соблюдала более-менее приличную скорость в ресторане, да ещё и на каблуках. Но, если побегу со всех ног, есть возможность, что я его всё же догоню.

Только набрала разгон, как врезалась носом в Максима.

— Ай! — Схватилась за пострадавшую часть лица.

— Я настолько плох, что ты решила сбежать?

— Нет, я… — не могла оторвать взгляд от того самого переулка, — увидела знакомого, думала, догоню. Видимо, опоздала.

Вечер продолжился своим чередом, можно даже сказать, как обычно, то есть: Максим рассказывает кучу забавных историй, а я витаю в облаках. Написала Михалычу сообщение, что я видела «подозреваемого», описала, где именно его видела, во сколько и во что он был одет. Только после того, как получила короткое «принято», смогла немного расслабиться.

— Интересный телефон, — Максим с улыбкой посмотрел на телефон из ограниченной серии от Ламборгини. И да, я оставила его себе. Заслужила, вообще-то. Что бы Архаров там ни говорил, а я тоже его жизнь спасла.

— Это просто чехол, а телефон обычный, — отмахнулась от пристального внимания. Но Айрин от него в восторге. Видео и фото на нём получаются просто улёт. Мы уже успели устроить несколько фотосессий.

— Сень, я хоть немного тебе нравлюсь? — Максим заглянул прямо в глаза, взяв меня за руки, — я вижу, что тебе как минимум интересен, но не могу понять, есть ли у меня вообще шанс? Я о тебе думаю каждый день, каждую ночь. Готов молиться на телефон, чтобы от тебя пришла хоть малейшая весточка. Но каждый раз чувствую, что ты ускользаешь.

Такого вопроса в лоб я не ожидала. А ещё не ожидала, что мозг заклинит, и вместо мало-мальски умной мысли я зависну с приоткрытым ртом, а в это же время в голове играла музыкальная заставка из старого детского мультика.

— Ты мне ответишь, Сень?

«Утки, у-у»

— Даже, если есть хоть малейший шанс, я готов бороться.

«Каждый день другого ярче»

Спина загорела ещё сильнее.

— Прости, но я собираюсь тебя поцеловать.

«Утки, у-у»

И он действительно поцеловал. Даже больше: он притянул меня к себе, запустив свою руку в мои волосы, слегка сжав их. И целовал глубоко, настойчиво. Ситуация стала ещё более неудобной, а песня про уток напрочь вылетела из головы.

Внезапно наша комнатка озарилась ярким светом из окна. Всего на секунду, но почти ослепительно.

Воспользовавшись моментом, когда Максим отвлёкся этим светом, отодвинулась от него на максимально безопасную дистанцию.

— И что