сама Смерть-с-косой. – Опять? Ты была здесь каких-то два часа назад, я отдал тебе твои деньги, зачем ты вернулась?

– Кол с минусом по пятибалльной шкале за гостеприимство, – констатировала я, опускаясь в удобное кресло. – У вас какие-то проблемы, господин главред?

– Какие-то?! – Слава бухнулся на свой кожаный трон с подогревом и встроенным массажером, как на скамью подсудимых, схватился за голову, запричитал: – Новый видеоинженер запорол на монтаже интервью губернатора – подложил под него музычку из пиратской коллекции, нелицензированную! Съемочная группа, отправленная на пожар, застряла в пробке и приехала уже на пепелище! Ведущий итоговых новостей явился с таким фингалом под глазом, что у гримеров запасов тона не хватит его ликвидировать, хоть штукатуров вызывай! Вечерний эфир ток-шоу срывается, потому что героя программы перекупили конкуренты!

– То есть все как обычно. – Я благодарно кивнула Анечке, поставившей передо мной чашку на блюдце. – Почему же ты так нервничаешь?

– Иди уже, спасибо. – Главред мрачно зыркнул на секретаршу и, дождавшись, пока она выйдет за дверь, схватил пульт и затемнил стеклянные стены до непроглядной черноты рубероида. Он понизил голос: – Ко мне приходила полиция.

– Участковый или следователь? – Я поудобнее устроилась в кресле, попробовала кофе, добавила кубик сахара и под звон ложечки воззрилась на Славу.

– Блин, я не разбираюсь! – Он взъерошил волосы и замер, бессильно свесив руки и ссутулясь.

Реально стал похож на чучело медведя!

Я хихикнула.

– Тебе смешно?! – медведь ожил, взревел. – А мне сейчас только обвинения в организованном ограблении не хватает! С задержанием и препровождением в застенки! – Тут взгляд его неожиданно просветлел, черты смягчились, с губ сорвалось отчетливо мечтательное: – А там же тихо, да? Спокойно…

– Спокойно, Маша, я Дубровский. – Я покачала в воздухе ложечкой, и взгляд моего собеседника прилип к ней, как к маятнику гипнотизера. – Насчет застенков у тебя нереалистичное представление, они со времен тюремного заключения графа Монте-Кристо сильно изменились, для мирного отдыха лучше выбирать какое-нибудь другое место… Сядь, Слава. Слушай мой голос, дыши ровно, отвечай честно. Чего хотела от тебя полиция?

– Мне показалось, что признательных показаний. – Главред расслабил узел галстука и обмахнулся ладошкой.

– Драматизируешь. Давай без фантазий, только факты. О чем тебя спрашивали?

– Да обо всем! Потребовали полный список всех, кто работал над заказом, сметы, счета… Учти, мне пришлось сказать, что тебе я заплатил черным налом, с этим будут проблемы…

– Проблем не будет, я уже указала эти деньги в своих доходах как самозанятая, а заказ мы с тобой сейчас оформим задним числом. – Я вынула из кармана флешку. – И договор подготовила.

– Анюта! – гаркнул Слава.

– Что, барин? Я тута, – заглянула к нам секретарша.

– Папочка «На печать», сделай два экземпляра, пожалуйста, – я протянула ей флешку.

– И тут же на подпись! – повелел барин.

– Будет исполнено, не извольте беспокоиться. – Анечка удалилась.

– Значит, тебе пришлось назвать всех, кто был задействован в проекте. – Я вернулась к теме. – И длинный вышел список?

– Считай сама. – Слава растопырил пятерню и стал загибать пальцы. – Я взял заказ и курировал его на всех стадиях, включая съемку и монтаж ролика. Ты сочинила концепцию. Ленька Холодов, театральный художник из Драмы, делал всю сценографию – нарисовал помост этот чертов, шатер снаружи и внутри, декоратора своего привлек, застройщика мне посоветовал. Рекламное агентство «Топ-10» все на площадке собрало, укомплектовало. И клининг тоже на них был. Кастинг снова мой, девицу я сам подбирал…

– А костюмы?

– Брисеиду в театре одели, это Ленька обеспечил, а Ахиллес наш снаряжался самостоятельно, слава богу. – Главред широко перекрестился. – К его наряду и амуниции я никакого отношения не имел, он все сам заказывал!

– Ну и чего ты в таком случае переживаешь? Полиция ищет пропавший золотой шлем, а ты к нему сбоку припека. Никто тебя не привлечет.

– Думаешь? – Слава заметно успокоился, даже галстук опять затянул. – Так чего ты вернулась-то? Что-то забыла?

– Рабочку попросить.

– А зачем она тебе? – Слава подозрительно прищурился. – Хочешь из нашего видео какую-то свою шабашку выкроить?

– Пять с плюсом за недоверчивость, два – за знание психологии давнего боевого товарища. – Я укоризненно поцокала. – Слава, Слава… Как ты мог подумать, что я – я! – стану руководствоваться корыстным личным интересом? В данном случае исключительно ради общего блага стараюсь. Ищу следы пропавшего шлема! Но это я тебе по секрету говорю, не для передачи.

– Серьезно, ты ищешь шлем? – Мой собеседник приободрился. – Интересно… А наша рабочка тебе чем поможет? Полиция, кстати, тоже ее запросила.

– Похоже, у меня есть то, чего нет у полиции: реальный след. – Я выложила на стол пакетик с подзаборной какой. – Фрагмент пера, предположительно, со шлема нашего Ахиллеса!

– Он был не единственным чудом в перьях на фестивале, – справедливо заметил Слава. – Я видел там индейцев, мушкетеров и ангелов с крыльями.

– Ангелы же вроде белые? – удивилась я.

– Ошибаешься, там были и черные, и красные!

– Вот поэтому я и хочу внимательно просмотреть весь материал, отснятый на фестивале. – Я вздохнула, предвидя море работы.

– Можешь взять у Жеки, я скажу, чтобы согнал. – Слава при виде моих страданий повеселел. – Но наше видео тебе никакого преимущества перед полицией не даст, они его тоже посмотрят. Я бы на твоем месте разузнал, кто из газетных фотокоров работал в тот день на площадке…

– А это мысль! – Я встала и признательно поклонилась. – Мерси за бесценную помощь! До новых встреч в эфире.

– Пока-пока. И держи меня в курсе!

Выйдя из кабинета, я подмахнула распечатанный Анечкой договор, забрала свою флешку и покинула телевизионные рудники, в которых год работы надо засчитывать за два. Да и платить побольше не помешало бы, чтобы честные труженики не искали шабашки – источник не только денег, но и порой неприятностей…

Покинув телекомпанию, я спустилась на два этажа и свернула в закуток, который по исторически сложившейся традиции является общей курилкой для всех СМИшников, работающих в многоэтажном здании.

Конечно, у таких богатеньких медиа, как поддерживаемая региональной властью телекомпания и главная краевая радиостанция, имеются собственные помещения для предосудительного занятия, о вреде которого без устали предупреждает Минздрав, но журналисты и иже с ними – люди общительные. В отсутствии цейтнота многие предпочитают пользоваться общей курилкой – это позволяет быть в курсе всех событий.

Если бы составители рейтинга самых осведомленных и влиятельных СМИ учитывали эту курилку, никто другой не пробился бы на первое место.

Мне повезло: в клубах сизого дыма я углядела Никиту Шахова – фотографа глянцевого журнала, в котором я когда-то работала, а теперь иногда подшабашиваю при наличии интересных заказов.

– Кого я вижу! – обрадовался мне Шахов. – Что, и тебя жизнь довела до фильтра? Тоже куришь теперь?